Марат Ахметов: «Село – это не просто сектор экономики, село – это образ жизни»

Марат Готович, спасибо вам за то, что согласились принять участие в нашей программе «Интервью без галстука». Давайте начнем с одного из важнейших событий, прошедших в республике, о выставке «День поля». На ваш взгляд, какова практическая польза от этого мероприятия? 

– Во-первых, в начале 2000-х годов мы для обмена опытом ездили за пределы страны, например в Европу. Сейчас никому далеко ездить уже не надо. Сегодня «День поля» – это открытая и масштабная площадка уже реализованных технологий, достижений науки и опытов на научно-технической базе нашего института. Это такой масштабный и единый организм, который позволяет в рамках самой республики любому товаропроизводителю за короткое время все посмотреть и провести необходимые встречи. Тем более она не однонаправленная – это и животноводство, и земледелие, и технологии, и ветеринария, и переработка, и научное сопровождение. Многие поставщики услуг, техники и технологий хотят присутствовать у нас в Татарстане и с удовольствием принимают участие в выставке. Так, на «Дне поля» свои разработки представили 156 компаний. 

- Здорово. Там два-три дня проходят семинары? А есть ли продажи? 

– Мы через эту площадку пропускаем всех товаропроизводителей, специалистов, фермерские хозяйства, кооперативы. Кроме того, в выставке участвуют студенты и преподаватели наших учебных профильных заведений, которые получают интересные методические материалы для их дальнейшего использования в процессе обучения. 

- Вы можете сказать, что в сравнении, например, с Германией,Голландией или другими продвинутыми сельскохозяйственными странами, мы не хуже их в каких-то аспектах? 

– Мы изучали «День поля» в Германии, Венгрии, Чехии, Турции и Иране. В этих странах везде пичкают удобрения и у них масса хлебов более мощная. Они удивляют хорошим потенциалом урожайности. На полях нашего института культура земледелия нисколько не отстает, но в этом году сложилась следующая особенность: поздняя весна, холодное начало лета, конечно, масса хлебов на зелянках. Она пока не такая массивная, хотя очень дружная, хорошая с ходу. 
 

- То есть если сравнивать, то там больше химии? 

– Да. При этом там больше осадков, а фактор влаги имеет серьезное значение в формировании урожая. Кроме того, мы несколько лет подряд с немецкими компаниями проводили международные Дни поля здесь, в Татарстане. В прошлом году Всероссийский день поля у нас проходил более масштабно. Там приняли участие более 200 компаний. В этом году это наша собственная рабочая площадка, где на каждой точке обмениваются опытом и интересами десятки людей. 

- В России есть еще такие подобные площадки? 

– Да, сейчас в Липецке проходит Всероссийский день поля. Вообще многие субъекты Федерации, которые серьезно занимаются сельским хозяйством, стараются проводить такие мероприятия. Нам, между прочим, ездить нужно и к нашим соседям. В каждом регионе можно найти что-то полезное и использовать здесь, в республике. 
 

- Марат Готович, вы недавно говорили о том, что опасаетесь насчет жары, которая стоит последнюю неделю. Какие прогнозы вы можете дать на урожай? Удастся ли нам собрать 5 млн тонн? 

– Сегодня хорошее состояние посевов из-за того, что мы на весенне-полевые работы вышли с хорошим количеством потенциальной влаги в метровом слое. Жара, конечно, не будет влиять благоприятно, хотя плюсовые температуры тоже нужны. Если плюсовые температуры умеренные, а не +32–35 градусов, плюс достаточное количество влаги – это идеальные условия для формирования урожая. А давать прогнозы по хлебу нельзя, мы с тобой поговорим об этом в середине сентября. 

- Тем не менее есть такая книга «Как перестать бояться и начать жить». Вот как перестать смотреть на небо, ждать милости от погоды и начать собирать хороший урожай? 

– Начиная с 2009 года, исключая 2017-й, республика пережила так называемые засушливые года. Если помнишь, в 2010 году вместо традиционных пяти мы не собрали даже одного миллиона тонн. Этот период научил нас искать себя и не теряться. Мы серьезно изменили свою тактику и климатические подходы. Например, когда корневая система перестает работать из-за отсутствия влаги, мы начинаем ухаживать по листовой подкормке. При формировании урожая мы начали учитывать целый комплекс факторов, работать тонко, точечно, уделять каждой культуре отдельное внимание. Какой бы год ни складывался, конечно, Татарстан способен обеспечить свою продовольственную безопасность. Но другой разговор, какая там экономика будет. При одинаковых затратах ты можешь собирать 3,5 млн тонн, которых будет достаточно для нашего стабильного состояния. Но при этом, если при этих затратах благодаря более благоприятным климатическим условиям ты способен собрать 5 и более миллионов тонн, то получается, у тебя себестоимость будет ниже, значит, экономика у тебя станет лучше. 
 

- Марат Готович, после рекордного 2017 года у нас были проблемы с закупочными ценами. Сейчас они вроде бы пошли вверх, но мы столкнулись с другой проблемой – высокой ценой на моторное топливо. Хозяйство сможет сводить концы с концами при такой ситуации? 

– Это очень больная тема не только для меня, но и для многих моих коллег. В прошлом году мы только на одном зерне потеряли 3 млрд выручки. Это при том, что на 15–20 процентов больше зерна реализовали, чем в позапрошлом году, это парадокс. Конечно, это проблема большой политики, большого государства. С другой стороны, мы успели уже 2 млрд рублей потерять на молоке. Увеличив реализацию натурального молока на 3 процента, мы пришли к тому, что получили на 2 млрд рублей меньше выручки от реализации молока в первом полугодии. 
По топливу тоже беда. Последние годы мы с двумя татарстанскими компаниями – «Татнефть» и ТАИФ перед посевной кампанией договариваемся и они фиксируют для нас относительно низкие цены на топливо. Порядка 140 тыс. тонн топлива мы получили по стабильным льготным ценам. Я понимаю состояние души других моих коллег в субъектах Федерации. Недавно на совещании у Патрушева (Дмитрий Патрушев – министр сельского хозяйства РФ – прим. Т-и) выступал губернатор Ставропольского края. Он назвал переплату по дизтопливу в 6,5 млрд рублей. Страна в этом году на сезонные работы АПК переплатит 110 млрд рублей. У нас переплата будет меньше, поскольку две татарстанские компании идут нам навстречу. У нас переплата по сравнению с прошлым годом, даже учитывая льготные цены, будет составлять примерно 2–2,5 млрд рублей, хотя фактически мы покупаем то же количество, что и в прошлом году. Это заставляет нас, с одной стороны, эффективно и производительно использовать технику, с другой стороны, это тот случай, когда государство серьезно должно задуматься, так как региональные власти не способны это решать. Молочный рынок, рынок зерна и рынок сахара в прошлом году потеряли около 3 млрд рублей. 
 

- За счет чего компенсируются потери? 

– Нужна стабильность рынка. Все говорят, что сельское хозяйство – это черная дыра, все просят поддержку. Пусть не дают поддержку, но дадут стабильность и предсказуемость рынка. И мы сможем планировать на будущее, на пять лет вперед. Многие страны так и делают, но, видимо, у нас к этому еще дело не подошло. Я думаю, этот год для нас будет очень серьезным уроком. Государство на эти вопросы должно обращать очень серьезное внимание. 
 

- В итоге кто окажется крайним в некой недальновидности? Сами сельхозтоваропроизводители, которые опять потеряют либо влезут в ярмо к банкам? 

– Никто эти потери не компенсирует в том количестве, которое будет потеряно. Конечно, крайним останется сам товаропроизводитель. Уже в этом году многие поставщики тракторов и кормоуборочных комбайнов жалуются, что не могут реализовать технику с завода. Значит, процесс модернизации остановился. В этом плане у меня пока ответа нет, но в крайнем случае, конечно, пострадает село. 

- Марат Готович, было несколько засушливых лет, и многие хозяйства стали переходить к кукурузе, подсолнечнику. В итоге в наших погодных условиях многие прогорели на этом. Каково ваше мнение по этому поводу? 

– Это было особое исключение прошлого года. Было холодное и дождливое лето. Влагообеспеченность была сверхвысокая, но лето было очень холодное, а эти культуры теплолюбивые. В течение прошедших семи лет у нас температурный режим был одинаков с климатом Самарской области. Мы считали, что на 200–250 км стали южнее по климату. И поэтому начали искать выход: как же быть культурам, которые любят засуху и устойчивое солнце? И мы вынуждены были прийти к этим культурам. В прошлом году в большей степени мы пострадали из-за объективных климатических причин. Хотя даже при этой ситуации есть модернизированные сельхозпредприятия, которые успевают очень рано отсеяться и использовать все технологии. В прошлом году по тому же подсолнечнику были хозяйства, которые убрали за 20 дней урожай, нормально его реализовали и получили очень хорошую прибыль. Но увлекаться этими культурами в северной половине республики, конечно, нежелательно. 
 

- Иначе вдруг не повезет? 

– В этом году тоже начало лета было холодным, но сейчас мы догоняем по сумме температур. Не знаем, как дальше будет, но я не считаю это ошибкой. Надо этими культурами заниматься на умеренных площадях, на которых у тебя хватит сил и возможностей, полностью соблюдая технологические требования выращивания. 
Вернемся к молоку. Падение закупочных цен вроде прекратилось у нас в республике, но проблема не решена. Пытались как-то перекрыть поставки молока из Беларуси, но так и не получилось. Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация на молочном рынке?

– Пока о стабилизации я бы не стал говорить. Мы по закупочным ценам сидим на самой низкой планке и несем убытки от производства и реализации молока. Не было бы такой большой беды, если бы это было чисто белорусское производство. 
Европа? 

– Белоруссия и Казахстан – это транзит, к сожалению. Мы-то рассчитывали, что ближе к осени завезенное пальмовое масло и сухое молоко съедим, при этом наведут порядок в Беларуси и с казахстанскими границами. О том, что наше татарстанское живое натуральное молоко будет востребованным и цены пойдут вверх, я пока таким оптимизмом не живу. Сегодня очень тяжело прогнозировать, что будет дальше. Есть выражение «интересы революции выше интересов пролетариата», и в этом случае получилось, что большая политика оказалась выше нашей небольшой молочной политики. Хотя молочная политика для аграриев – это судьба. Кроме того, на прилавках, на рынках столько фальсифицированной молочной продукции, столько недобросовестных производителей. Много тех вопросов, которые нужно внутри страны решать. 
 

- Система «Меркурий» сможет помочь в этой ситуации или это очередное выколачивание денег из предпринимателей? 

– Я не думаю, что товаропроизводители и переработчики будут нести какие-то дополнительные затраты. Сейчас идут разговоры, чтобы система «Меркурий» распространялась на готовую продукцию. Маркировка и «Меркурий» – это вроде логически взаимосвязанные вещи. Но это не так в деле. Если бы «Меркурий» контролировал весь процесс от производителей сырья до прилавка, тогда при желании можно было бы увидеть, какой комбинат сколько взял сырья и куда сбыл продукцию. С помощью «Меркурия» это можно увидеть, но при желании, если контролировать. Сейчас уже цепочка, похоже, будет разрываться. Пока окончательного решения нет, но вроде крупные переработчики молока пытаются убеждать, что “Меркурий” нельзя распространять на готовую молочную продукцию. 
 

- А зачем тогда вводить? 

– С 1 июля начнем жить по новой системе “Меркурий”, хотя бы по сырьевой части, но дальше поживем – увидим. Уже готовится проект закона, чтобы до 1 января 2019 года не привлекать нарушителей требований системы «Меркурий» к административной ответственности. 
 

- Это же двойное убийство получается. Во-первых, непонятно, из чего делают продукцию, которую мы потребляем. Во-вторых, мы не даем хорошей продукции попасть на прилавки и выйти на достойный уровень. 

– Конечно, у нас покупательная способность населения оставляет желать лучшего. Население на качество особо не смотрит – что дешевле, то и покупает. Это уже чревато для здоровья нации. Здоровье населения должно быть предметом большой политики. 

- Марат Готович, каковы перспективы строительства в республике производств по глубокой переработке зерна? Почему трудно реализовывать такие предприятия? Немецкий инвестиционный фонд планировал строительство такого завода. На какой стадии находится этот проект? 

– Россия в последние годы старалась решить проблему реализации зерна через экспорт, хотя можно было посредством добавленной стоимости реализовывать готовую продукцию. В одно время у первого заместителя председателя правительства Зубкова ГК «Нэфис» презентовала проект – строительство десяти крупных предприятий по глубокой переработке зерна. Государство на это не реагировало, и вопрос остановился. У нас начиная с 2009 года такой потребности не возникало, поскольку мы из-за засухи еле-еле покрывали собственную потребность в зерне. В прошлом году мы столкнулись с этой проблемой, тем более цены очень сильно упали, а мы от экспорта, от Новороссийска очень далеки. По поручению президента под руководством Рафината Саматовича Яруллина создана рабочая группа, которая изучает немецкий опыт. EPC Engineering Consulting GmbH разрабатывает бизнес-план для предприятия мощностью миллион тонн. Далее начнется реализация проекта, в которой могут принять участие компания KGAL или другие фонды.
Кроме того, в проекте заинтересованы наши компании ТАИФ и «Татнефть». Даже у «Татнефти» есть небольшой проект, который планируется реализовывать со следующего года – предприятие по переработке зерна в топливный этанол с мощностью 90 тыс. тонн зерна в год. Кроме того, ТАИФ заинтересован на проект мощностью миллион тонн. Я думаю, ближе к осени появится бизнес-план с технико-экономическими обоснованиями, который мы будем обсуждать с Рустамом Нургалиевичем и потенциальными участниками реализации этого проекта. Также свою заинтересованность огласили холдинги «Ак Барс» и «Красный Восток». Стоит отметить, что такие проекты сложно реализовывать, так как это капиталоемкая технология: стоимость завода составляет 22 миллиарда, мощность – миллион тонн переработки зерна. При этом очень четко должна быть просчитана экономическая эффективность этого проекта. 

- Марат Готович, для обывателя расскажите, что получается при глубокой переработке? 

– Мы получаем спирт, который технически направляется на улучшение качества бензина и дизтоплива. Другое направление – крахмальное, где получается глюкозный сироп с дальнейшим расщеплением на разные кислоты. Здесь, безусловно, надо изучать тонкости рынка, куда размещать готовый продукт и с кем осуществлять долгосрочные поставки. 
 

- Но перспективу вы видите? 

– Я мечтаю о том, чтобы у нас в Татарстане был проект по глубокой переработке мощностью миллион тонн зерна. В прошлом году от реализации зерна мы потеряли 3 миллиарда выручки. Каждый рубль – это перспектива твоего завтрашнего дня, это инвестиции, это модернизации. Мы же технически очень слабы, мы 157 лошадиных сил имеем на 100 гектаров, а как нам дальше конкурировать с Западом, который имеет 350–450 лошадиных сил? Например, приходит весна и мы начинаем переживать, как же быстро отсеяться или как успеть за 10 дней успеть качественно осуществить кормозаготовку. 
 

- Марат Готович, уровень поддержки в той же Германии и других европейских странах другой, правильно? Поэтому так получается. 

– Он несравнимый. А у нас больше занимаются тем, что решают, куда 200, 225, 240 миллиардов использовать. 250 миллиардов для сельского хозяйства России, где 100 миллионов гектаров пашни и огромный потенциал производства продовольствия, – это ничтожно мало. И при этом еще нет стабильности рынка. 
 

- Как вы считаете, выход есть? 

– Я понимаю мою проблему так: я аграрий и это мой образ жизни. Мне кажется, моя проблема очень важна, и я не знаю, как там думают выше, какая проблема для них важнее. 
 

- Я вас понимаю как агрария. Понятно, что в стране много проблем – оборона, промышленность и т. д. 

– В этой непростой международной политической ситуации мы не можем сказать «дайте нам». Мы видим, какая политика была проведена по укреплению обороноспособности страны и ее военной мощи. Мы стали свидетелями того, что было сделано за последние 10 лет. Если бы было такое отношение к сельскому хозяйству, к его модернизации, конечно, мы этому были бы очень рады. 

- Марат Готович, все говорят, что санкции стали шансом для нашего сельхозпроизводителя. Что дали санкции нашему татарстанскому производителю? 

– Мои коллеги-товаропроизводители говорят, что им и хуже не стало, но и лучше тоже. Да, если бы транзит Беларуси к Казахстану был бы отрегулирован в интересах наших товаропроизводителей, может быть, хотя бы в части молока результат бы ребята прочувствовали. Благодаря санкциям и антисанкциям наша продукция стала более востребована, хотя даже внутри страны присутствует конкуренция. При этом мы не наблюдаем серьезного роста покупательной способности населения. 
 

- То есть незначительное облегчение? 

– Да, при этой ситуации я бы не сказал, что санкции значительно повлияли, но они немного оживили наших товаропроизводителей. 

- Хоть какие-то ниши стали открыты для аграриев Татарстана? Овощеводство, например? 

– Да, но у нас проблема была в большей части с реализацией молочной продукции, в частности по причине процедуры банкротства компании «ВАМИН Татарстан». Когда Казанский молочный комбинат, способный перерабатывать 500–600 тонн молока, был закрыт и законсервирован, он потерял свои ниши на прилавках. Пришли новые инвесторы, которые проводят там крупную модернизацию, и им заходить на те же ниши рынка тяжело. Чтобы состояться на рынке, особенно торговым сетям, необходимо приложить серьезные усилия и потратить много времени. 
 

- …и денег. 

– Мы сегодня нашли для этих предприятий хороших инвесторов, и во многих из них проходит серьезная модернизация. Тот же Казанский молкомбинат успел за 6–8 месяцев вложить в модернизацию миллиард рублей и планирует направить еще столько же. Постепенно руководство комбината прорабатывает вопросы реализации – как занять больше прилавков в торговых сетях. При этом я разочарован работой филиала «Данон Россия» – «Эдейльвейс-М», который сократил переработку до 90 тонн, хотя комбинат по мощности был когда-то 500 тонн. Я очень хочу увидеть те дни, когда татарстанское сырье – молоко я имею в виду – будет иметь ажиотажный спрос у наших переработчиков. 
 

- Давайте еще поговорим о такой теме. Банкротство «ВАМИНа» показало, что крупные агрохолдинги не всегда могут эффективно управлять землей, бизнесом, дойным стадом и так далее. А мелкие хозяйства не всегда конкурентоспособны. На ваш взгляд, какие формы хозяйства более эффективны в наших условиях? 

– Мне кажется, они должны быть сбалансированными. Проблема крупных холдингов состоит в низком уровне их управляемости. Она в большей степени зависит от двух факторов: от размера холдинга и его команды. У нас, в том числе и в «ВАМИНе», два этих фактора присутствовали. В то же время, например, нашему холдингу «Агросила» удается управлять своим бизнесом на 300 тыс. гектаров. Это многопрофильный, достаточно серьезный бизнес: и птицеводство, и сахарная свекла с дальнейшей переработкой, и зерновое хозяйство, и молочное производство. Я считаю, что максимальный объем площади для холдинга – 150, 200 га при очень сильной команде. Если посмотреть рейтинг наших 490 сельхозформирований, то это в основном мелкие хозяйства, так что здесь каких-то однозначных выводов делать нельзя. Главный ресурс модернизации у нас, конечно, сконцентрирован в крупных холдингах, но и малые формы не могут быть обижены в нашей поддержке. У «крупняков» эта поддержка состоит в субсидировании инвесткредитов. 
 

- Марат Готович, вы можете сказать, какие, по вашему мнению, наиболее успешные хозяйства? И какие преуспевающие районы вы можете выделить? 

– Во-первых, сельское хозяйство – такая отрасль, задачи которой работой одного только Министерства сельского хозяйства решать невозможно. Надо иметь в виду, что у нас очень высок человеческий фактор и без активного участия глав муниципальных районов эти задачи решить невозможно. Сельское хозяйство пока находится в таком состоянии, которое требует ежедневного ручного управления. Эта отрасль требует административных и организационных ресурсов властей на местах, поэтому мы больше к ним обращаемся. Среди примерных районов можно отметить те, в которых присутствует «Агросила»: Заинский, Тукаевский и Азнакаевский районы. Если взять какое-то отдельное направление, скажем, молоко, конечно, можно выделить Атню, Балтаси, Кукмор, Сабы, Актаныш. Сельхозпредприятия Кукморского района ежедневно производят 250 тонн молока. При этом у нас есть районы, где производят только 25–30 тонн молока. Это зависит от того, насколько там привлечен человеческий потенциал для выполнения этих задач. Среди компаний можно выделить, например, «Агросилу», которая выращивает на своих фермах 1,5 млн тонн свеклы. Я помню годы начала моей работы в качестве министра – тогда мы отчитывались о 450–600 тысячах тонн производства на всю республику. А здесь одна компания 1,5 миллиона выращивает! И республика 3 млн тонн сахарной свеклы вырастила в прошлом году. Кроме того, «Агросила» производит 126 тыс. тонн мяса птицы. Также «Ак Барс Холдинг» успешно работает, по свиноводству у них авангард. Компания «Камский бекон» 260 тысяч голов свиней единовременно выращивает. В республике многое сделано и делается по наращиванию технологии сельского хозяйства. Если мы в ближайшие год-полтора продолжим модернизацию, которую мы начали после реализации имущества «ВАМИН», я думаю, по молоку мы станем мощной республикой, которая сможет 4 тысячи тонн в день минимум высокотехнологично перерабатывать. 

- Возвращаясь к системе оценки, скажите, какой стимул у передовиков? Какие используются показатели? 

– Мы используем разные рычаги. Самые крупные статьи господдержки формируются из денежной выручки за прошедший хозяйственный год. Вроде бы хозяйства имеют одинаковое количество поголовья, одинаковое количество земли в обработке, а бюджетная поддержка может в два или три раза отличаться. Лимиты господдержки мы формируем с учетом эффективности производства. Эффективно работающие хозяйственные субъекты имеют право больше участвовать в разных программах. Например, мы 40 процентов приобретаемой сельскохозяйственной техники субсидируем, удешевляем. Слабые хозяйства с низкой эффективностью, у которых нет средств на покупку новой техники, лишаются этого субсидирования. У нас состоятельные хозяйства очень активно модернизируются. В то же время параллельно есть другие предприятия с низкой эффективностью, которые свои лимиты не осваивают. 
 

- Но они не умирают в итоге? Вы их как-то поддерживаете? 

– Татарстан еще в начале 90-х заявлял, что не имеет права забрасывать свою пашню. Мы долгие годы поддерживали предприятия, чтобы сохранить рабочие места и поголовье. Не знаю, насколько правильно мы поступали с социальной точки зрения, но с точки зрения бизнеса, возможно, не очень правильно. Но бюджет Татарстана мог позволить себе развиваться по собственной модели. Наверно, не каждый рубль был эффективен, многие его просто «проедали». Последние годы все больше и больше мы выходим на дифференцированную поддержку. Возможно, какие-то предприятия будут вымирать. Наверно, кому-то придется сдавать свои позиции, присоединиться к другой компании или нанимать другого менеджера. Например, для ваминовской агрофермы мы нашли инвесторов, параллельно продолжаем и для других предприятий их искать. 
 

- Менеджмент – это очень важная вещь. 

– Главное не деньги, главное – человек, который умел бы обращаться с этими деньгами и умел бы мобилизовать людей для эффективной работы. 

- Марат Готович, мы планируем выходить на азиатские рынки с халяльным мясом. Какая татарстанская продукция может обладать экспортным потенциалом? Есть ли перспективы у нашего экспорта? 

– Честно говоря, дальше разговоров мы серьезно не продвинулись. Мы дважды приглашали специалистов Российского экспортного центра, организовывали встречу с нашими крупными производителями. Во-первых, надо отметить, что у крупных производителей спала инвестиционная активность, так как на потребительском рынке в стране цены значительно упали, рынок оказался насыщенным. Конечно, при данной ситуации необходимо активнее искать рынок сбыта за пределами страны. Но с другой стороны, нас нигде не ждут. Очень тяжело заходить на любой чужой рынок, особенно за пределами страны. Что бы мы могли реализовывать на экспорт? Конечно, мясо птицы, сахар. Мы производим в республике 400 тонн сахара, а потребляем только 150 тыс. тонн. Кроме того, муку, комбикорм, разные крупы. Эти задачи могут работать, я имею в виду наши холдинги, которые особенно вертикально интегрированы. Руководство наших компаний очень робко идет на встречи и переговоры. В этом направлении надо усиливать работу самого министерства. Надо проталкивать первые партии, а дальше по протоптанной дорожке уже будет легче идти. Конечно, при такой ситуации потребительского спроса внутри страны нам нужно искать рынки за пределами страны, другого пути нет. Я понимаю, что Татарстан не имеет права останавливаться на этом уровне производства продукции сельского хозяйства. Я думаю, что период низкой инвестиционной активности пройдет через года два. Татарстан способен производить миллион тонн мяса. Республика может шесть и более тонн зерна производить с дальнейшей глубокой переработкой, если рынок зерна стабилизируется. Такие задачи мы перед собой ставим, но их решение потребует и внешних благоприятных факторов, и хороших возможностей наших инвесторов и крупных компаний. 
 

- Какова главная функция Министерства сельского хозяйства? Может, лоббистская, контролирующая или распределительная? 

– Сегодняшнее состояние сельского хозяйства заставляет, в том числе министра, работать в режиме председателя большого колхоза. При этой ситуации нужно быть и лоббистом, применяя административные ресурсы для более эффективной работы. Приходится каждый день учить и учить. Ни одно министерство не проводит таких учебно-методических курсов и семинаров, как наше министерство. Да, я понимаю, что это отрасль со своими сложными комплексами проблем, поэтому министерству приходится выполнять все те функции, которые ты перечислил. 
 

- Что радует вас, Марат Готович? О печалях мы поговорили. Что радует? 

– Радостей мало, честно говоря. 

- Но они есть. 

– Хотелось бы порадовать республику в этом году достойным хлебом. Россия придет к новому урожаю с небольшим запасом товарного зерна, соответственно сегодня мы наблюдаем серьезный спрос на товарное зерно. То, что мы потеряли в прошлом году, хочется на балансе достойных цен компенсировать потери прошлого года. Также хотелось бы, чтобы быстрее восстановилась справедливая закупочная цена на молоко. Наши точки роста – это ресурс на развитие и ресурс на достойную заработную плату. Тема заработной платы тоже для нас больная. Сейчас уже какими-то административными ресурсами удерживать людей на селе невозможно. Для достойной заработной платы нужна стабильность рынка. 

- Марат Готович, вы часто встречаетесь с тружениками села. Что они вам говорят при таких встречах без камер, без прессы? 

– Люди не плачут, они держатся уверенно и особо сильно не жалуются. При поддержке президента мы достаточно оперативно принимаем компенсирующие меры. Президент в этом году, несмотря на свою загруженность, посетил 16 районов во время посевной кампании. Он встречался с руководителями фермерских хозяйств и главами сельских поселений, фермерскими хозяйствами, механизаторами. И тем более в полевых условиях население более открыто общается. 
 

- Говорят, что думают. 

– Есть возможность открыто общаться и высказываться. Поэтому то, что руководство республики в курсе наших проблем, помогает мне в решении задач, которые передо мной стоят. Нам повезло, что и первый президент Минтимер Шарипович очень благосклонно относился к сельскому хозяйству, и Рустам Нургалиевич также продолжает поддерживать сельское хозяйство. Это позволяет нам держаться и смотреть в будущее более уверенно. 

- Марат Готович, что вас стимулирует работать? Как вы находите силы дальше двигать отрасль? 

– Если больше заниматься кабинетной работой, то можно и застояться. Я же стараюсь больше ездить, больше встречаться. Каждую посевную кампанию я стараюсь посещать районы республики и общаться с людьми. Моя трудовая биография начиналась с работы на животноводческой ферме в качестве специалиста. К этой категории людей я отношусь с особым уважением. Постоянное общение с людьми, мне кажется, позволяет мне постоянно быть в тонусе. Кроме того, каждое мое обращение поддерживается руководством республики, то есть наше общение с сельхозтоваропроизводителями без внимания не остается. 

- Марат Готович, вы видите разницу между тем, что было 20 лет назад и сегодня? 

– Очень серьезная разница. Мы существенно модернизировались по сравнению с теми годами. При этом менеджмент стал ориентироваться на эффективную хозяйственную деятельность. Мы учимся и продолжаем учиться. Кроме того, сельское хозяйство выполняет в республике очень важную социальную задачу. По многим видам продовольствия республика лидирует среди городов-миллионников по дешевизне. Это означает, что село не просто сектор экономики, село – это образ жизни. 
 

- Люди изменились, Марат Готович? 
– Люди меняются, но на селе остаются работать особо преданные, особо фанатичные. По сравнению с первыми годами моей работы число работающих в сельском хозяйстве сильно сократилось. Комплексные задачи решает техника, которая поступает на сельское хозяйство. Задача, которую в те годы решали три механизатора, теперь решается одним механизатором. Кроме того, условия работы сейчас гораздо лучше. Я помню, ведрами еще молоко таскали, где-то молокопроводов не было. А сейчас совершенно другой мир. Идем на высокотехнологичные доильные залы. Если бы ситуация была подкреплена стабильностью рынка, мы бы могли планировать будущее нашего сельского хозяйства. 

- Спасибо вам огромное за интервью, Марат Готович.