Художник Данил Ахметшин: «Появлением Зомби-Шурале я обязан культу Тукая»

На них Шурале и Су Анасы сплелись в любовном экстазе... Скандал получился грандиозный. Многие осудили Ахметшина за «глумление» над тукаевскими персонажами.

– Когда вы начали экспериментировать с персонажами татарских сказок?

– Как-то увидел работы Валерии Цинк – серию открыток с татарскими персонажами. Они напомнили мне героев японских комиксов. Открытки как бы говорили тому, кто держит их в руках: «Туган көнең белән!», «Яңа ел белән!», «Сәлам!», «Хәлләр ничек?». Сочетание персонажей, внешность которых отсылает к эстетике японских комиксов и татарских фраз, написанных психоделическим шрифтом, произвело на меня сильное впечатление. Захотелось придумать что-то свое по такому же принципу: соединить несоединимое. И я придумал Зомби-Шурале. Соединил два элемента: татарского героя и персонаж мировой поп-культуры.

– Как-то вы говорили: создавая Зомби-Шурале, хотел показать, что персонажи Тукая полумертвы для подрастающего поколения. Расскажите о вашем отношении к культу Тукая, действительно ли он вредит национальной культуре?

– Конечно, ничего хорошего в том, что из хрупкой утонченной личности Тукая, которому не было чуждо ничто человеческое, делают бронзового супермена, нет. С другой стороны, именно этот супермен вдохновил меня на создание моих Шурале, Су-анасы и Шуралестана вообще. Поэтому, как бы это странно ни прозвучало, Тукай создал правильный контекст для моего искусства. Если бы культа Тукая не было, никто бы не понял, что я хочу сказать своими рисунками.

Для меня Зомби-Шурале является не только символом забытой татарской культуры, но и символом культуры вообще. Культура всегда находится в полумертвом состоянии, но оживает каждый раз, когда мы взаимодействуем с ней. Мы читаем книгу, и культура оживает. Мы забрасываем книгу, и культура умирает.

–  Давайте уточним: Зомби-Шурале и Зомби-Су Анасы – это протестные персонажи?

–  Когда я их придумывал, у меня было ощущение, что среди молодежи татарская культура непопулярна. Именно этот смысл я вкладывал в своих героев. Сейчас у меня нет такого ощущения. За прошедшие годы ситуация кардинально изменилась. Появились татарский альтернативный рок, татарские рестораны быстрого питания, национальное радио  приобрело второе дыхание, в конце концов, появилось сообщество «УРБАНТАТАР». Татарская культура, на мой взгляд, переживает ренессанс.

– Помнится, вы фантазировали, как могли бы встретиться Шурале и Годзилла, Су Анасы и Русалка. Вы воплотили идею в жизнь?

– Тогда мне казались эти идеи перспективными, сегодня – нет. Прошло семь лет с того момента, когда я придумал Зомби-Шурале. Раньше такое сочетание вызывало недоумение, теперь у молодого поколения от встречи Су Анасы и Человека-паука диссонанса в душе нет. Это поколение выросло в эпоху глобального интернета. В одном окне браузера они читали стихи Дэрдменда, а в другом смотрели клип Леди Гага. Встреча Шурале и Бэтмена для них не причуда, а реальность.

– Вспомним скандал, который принес вам федеральную известность. Что же произошло на самом деле? Тема любви между персонажами теперь навсегда потеряна?

–  Скандал, я считаю, был раздут из-за неправильной интерпретации рисунка. Я нарисовал обнимающихся Шурале и Су-Анасы в такой позе, которую легко принять за соитие. Юля решила напечатать иллюстрацию на сумке, а известный бизнесмен и блогер Нияз Латыпов купил ее и выложил фотографию с комментарием, который трактует изображение как половой акт. После чего журналисты  раздули скандал. Искусственно повторить ситуацию с иллюстрацией обнимающихся Шурале и Су Анасы невозможно. У меня давно нет отношений с той женщиной, которая вдохновила меня на рисунок. У меня поменялся стиль. Юля Ахметзянова больше не занимается сувенирами. А кроме нее никто не рискнет превращать мои рисунки в сувениры.

– Хотели бы вы видеть свои работы в картинной галерее?

– Мне кажется, современные люди не испытывают потребности в посещении выставок. В каком-то смысле профессия художника – анахронизм. Поэтому я сомневаюсь, что моя выставка в галерее привлечет внимание публики. Тогда зачем ее организовывать? Для себя? Кроме того, у картинной галереи свой формат – традиционная живопись, графика и скульптура. Работы экспонируются традиционным способом. Мне ближе формат перформанса, инсталляции, эксперимента.

– У вас есть творческие планы? С чем они связаны?

– Основной мой план —  усмирить амбиции. Стремление к успеху мне не чуждо. Но все, что я делаю, подчиняясь этой страсти, оказывается претенциозным по форме и бедным по содержанию. А хочется наоборот. Хочется смирить свою гордость и создать содержательное искусство, которое отражает то, какой я есть, а не каким хочу казаться.