«Королева меха» ходит в демисезонном пальто

– Ирина Владимировна, вы известны как модельер-новатор. Вам удалось облагородить каракуль и каракульчу. Вы ввели в моду цветные меха – изумрудную и сапфировую норку, розового и голубого песца... Начали даже покрывать мех настоящим золотом. Что движет вами в экспериментах?

– Любопытство. Не знаю, откуда это во мне, но мне всегда все интересно. Полетела, например, американская ракета на Марс. А как же топливо? – подумала я. У своих друзей-физиков я узнала, что на современном топливе ракета летит три месяца – как раз до Марса долетают. Я даже на кухне экспериментирую. Никогда не делаю одно блюдо дважды. Обязательно в него что-нибудь добавлю.

– Расскажите, пожалуйста, а что это за новая нанотехнология – покрытие меха и кожи металлами? Читала, что во время представления коллекции из этих материалов в Милане и Франкфурте иностранцы готовы были сразу же приобрести патент на ваше ноу-хау. А как у нас в стране отнеслись к этому?

– Еще в начале перестройки ко мне обратился один молодой физик из института, занимающегося разработками в этой области. У них не было никакой работы. И он предложил мне заняться этой темой, пояснив, что мех можно покрыть любым металлом. Мы попробовали это сделать на каком-то примитивном приборе. Использовали золотую коронку от зуба. Качество получилось не очень.

Но не так давно эта идея снова вернулась ко мне. Поскольку живу я среди физиков и химиков (мой муж работал в институте Курчатова), обратилась к ним с таким предложением, и мы занялись разработками с академиком Коротеевым, директором центра им. Келдыша (там изобретают двигатели для космических кораблей). Достаточно быстро нашли технологию. Причем, сначала покрыли мех просто металлами: вольфрамом, нержавеющей сталью. Цвета получились изумительные. Потом уже использовали золото.

Пять изделий я сшила для коллекции. Показ состоялся на оптовой ярмарке в Германии. Там была просто сенсация. Я получила кучу заказов. Но после этого в центре имени Келдыша сказали, что наша разработка не имеет интереса. Возможно, на фоне изучения космоса, ядерной физики, это, действительно, выглядит мелко. Этот метод не требует ничего, кроме оборудования и металла как сырья. На одно изделие требуется 8 грамм золота.

– Вы как-то сказали, что все, чего достигли в жизни, стало возможным благодаря поддержке мужа. Это потому, что женщинам в нашей стране сложно пробиваться в любой сфере?

– Я сама себе выбрала дорогу. Работая во Всесоюзном институте легкой промышленности, по собственной инициативе стала работать с фабриками. Это не входило в должностные инструкции. Но институту мое занятие было очень выгодно. Они оплачивали мне командировки. Муж всегда поддерживал. Когда закончила институт в Берлине, родила дочку. Через год пошла работать. Через три года родилась вторая дочка. А я по фабрикам езжу. Приходила – особенно во время подготовки коллекций – в 11 часов вечера. Кто-то должен был за детьми смотреть, забирать их из детсада. Вот мой муж и сидел с детьми. И это при том, что Владимир Николаевич Незовибатько – ученый, доктор наук, биохимик, получил премию Президента, создал такой препарат, как бимакс – его сейчас применяют при инсультах. Он всегда помогал мне во всем. Я крайне удивляюсь, когда начинают говорить, что женщин зажимают. Кто хочет, тех и зажимают.

– Не раздражает ли вас как дизайнера, что меховые шубы, та же норка, стали сейчас практически униформой для российских женщин – зимой на улице каждая вторая в норке?

– Меня это не раздражает, потому что такова ситуация уже не только в России, но и во всем мире. Норку за рубежом носят все – от студенток до домработниц.

– А какой мех сегодня самый модный?

– Соболь. В этом году на ярмарке в Милане, которая только что прошла, за этим мехом стояли очереди. И это при том, что в этом году отдельные шкурки подорожали на 80 процентов, шуба из хорошего соболя стоит 60-70 тысяч евро.

– В Челнах множество меховых салонов, и в абсолютном большинстве из них изделия из Греции, Турции, Китая. А где российские меха?

– И я об этом спрашиваю. Где Россия – меховая держава, которая в советские времена была в тройке мировых лидеров по количеству и качеству мехов наряду с Голландией, Канадой? Сейчас фактически продаем только соболя. Больше нечего. Во время войны в Пушкинском зверосовхозе (это в 40 километрах от Москвы) продавали платиновую, серебристо-черную лисицу. И на эти деньги покупали оружие и продовольствие. А сегодня там продавать уже нечего. Чтобы мех был хороший, нужно зверей соответствующим образом кормить. Даже во время войны родившихся щенков кормили черносливом и творогом, хотя дети голодали. Сегодня нет ни чернослива, ни творога.

Конечно, остались у нас зверохозяйства. Но мир настолько далеко шагнул вперед, что мы отстали. При этом научили работать с мехом все страны. Турция, которая про мех вообще ничего не знала, кроме дубленок, такую овчину роскошную делает. Китайцы, которые нам драных собак поначалу продавали, сейчас так хорошо белку шьют, что весь мир у них заказывает изделия.

– Распространено мнение, что меховые изделия от Крутиковой доступны только VIP-персонам. Вместе с тем, вы называете себя промышленным дизайнером. Где и по какой цене реально сегодня купить шубу «от Крутиковой»?

– Самое большое удовольствие для меня, например, когда я приезжаю в Казань, – видеть свои модели на женщинах или слышать: «Ваше пальто ношу уже пять лет и с нетерпением жду зиму, чтобы надеть снова». Цены не назову. Ведь шубы сшиты не по ГОСТу. В год около 80 моделей делаю. А шьют их в Казани на фабрике «Мелита», в Москве, Германии, Австрии, Канаде.

– А какие шубы вы сами носите?

– Я не сапожник без сапог. Если с детства начинать, то первая шуба у меня была из суслика, которого я жутко ненавижу, потому что этот мех непрактичный. В этой шубе ходила моя сестра. Когда она вся изодралась, и из нее сестра выросла, носить эту шубу стала я. Мама зашивала ее и зашивала. Она рвалась. Потом я носила шубы только собственного пошива. Есть шубы из белки, каракульчи, горностая, но хожу я в демисезонном пальто (смеется).

Фото с сайта www.salat.zahav.ru.