Как быть: дочь попала в секту и уехала в Крым

«В 2002 году моя дочь попала в секту и уехала в Крым. С тех пор она забыла о нас и в родные Челны больше не приезжала. Впервые, спустя много лет она появилась у нас этим летом. Своей семьи у нее нет, со мной она была очень холодна, мы теперь как чужие, вскоре она снова отправилась в Крым. Сейчас уже не стоит вопрос о том, как вытащить ее из этой секты, хотя я все еще не могу смириться с этим. Как мне принять ситуацию, как жить с этим?»

У каждого своя гора жизни

На вопрос отвечает Алексей Коваленко – клинический психолог, кандидат психологических наук, медицинский психолог ГАУЗ «Госпиталь для ветеранов войн», доцент кафедры педагогики и психологии НГПУ: 

Понимание человека приходит только тогда, когда мы по-настоящему хотим его понять. Его действия порой выглядят для других нелогичными и странными, но ему они не кажутся таковыми, потому что он делает что-то, исходя из своего внутреннего состояния, своих чувств. Ничего не происходит просто так. 

Секты, культы, движения, любые сообщества эзотерического, оккультного и другого характера имеют нечто общее. Мы опустим морально-этический аспект, поскольку речь не об этом. А общее у них в том, что есть лидер, есть наставники, есть представление о том, как устроен мир, как правильно жить, а как – нет, есть группа единомышленников. Люди не попадают туда случайно, они приходят в секты не за знаниями, а находят в них своего рода опору, «гидов» по жизни. Людей ведут туда их потребности, чувства, иногда боль. Порой всё, что получает там человек, это – принятие. 
У нас очень мало информации, чтобы говорить конкретно о причинах поведения дочери. Какой была ее жизнь? Как складывались отношения с мамой? Как было в семье? Есть ли отец? Так или иначе, предлагаю сейчас не перекладывать ответственность ни на кого. Каждый жил и поступал, как умел, как мог. Мы все любим своих детей по-своему, желаем им только счастья, добра. 

Но жизнь наших детей очень напоминает восхождение на гору. У подножия мы наполняем их рюкзак всем, чем можем, всем, что у нас есть. Иногда даже кладем туда очень много: теплый свитер, еду, веревку покрепче, снаряжаем ресурсами. Но здесь наша роль заканчивается: что сумели, то и дали, а дальше ребенок начинает свое восхождение на гору сам. Он идет своими ножками, мы не можем двигать его ноги, направляя их в «правильную сторону». Мы не можем влиять на то, как он распорядится тем, что мы положили в его рюкзак. 
Что бы ни происходило с ним на этом пути, мы – у подножия горы и можем только смотреть на него с любовью и принимать любые его повороты. 

Представьте, как будто есть какая-то часть дочери, которая отстранилась, которая уехала, пошла своим путем – это одна ее сторона. Но есть другая ее сторона – это просто ваша дочь, которую вы продолжаете любить, несмотря ни на что. И, не взирая ни на что, можно продолжать искать с этой стороной дочери контакт, точки соприкосновения. 

Пусть дочь знает, что она всегда нужна, это ее дорога, и ее принимают любой. Мы не знаем, как сложится дальнейшая жизнь, бывает, что люди насыщаются такими сообществами, переключаются, разочаровываются, уходят. Но с ними всегда должна быть уверенность в том, что родные их любят любыми. 
Маме нужно не принятие ситуации, а принятие самой дочери.

фото pixabay.com