В 2015 году наша страна будет отмечать 70-летие победы над фашистской Германией. Великая Отечественная война оставила глубокий след в жизни поколения людей, живших в то время, в том числе детей. Когда началась война, Эмилии Анатольевне Пономаревой было всего 13 лет. Вместе со своей бабушкой она три года жила в фашистской оккупации в городе Новозыбкове Брянской области. Наряду со взрослыми она испытала все тяготы этих лет. В назидание своим потомкам она оставила письменные вспоминания о своей жизни, отрывки из которых мы вам предлагаем.
Оккупация
Мой город Новозыбково Брянской области был оккупирован немцами в августе 1941 года. Мне в то время исполнилось 13 лет.
Вначале фашисты вели себя, как добрые освободители. Открыли школу, столовую. С приходом оккупантов наш «скромный» сосед стал бургомистром, многие пошли работать на немцев, стали полицейскими. Всех жителей взяли на учет. С помощью предателей немецкая комендатура знала все обо всех. Зима 1942 года выдалась очень холодной. Морозы доходили до -40 градусов. Немцы заходили в дома и отбирали у людей теплые вещи. Армия «победителей» шла обвязанной женскими платками, ноги были замотаны в одеяла. Чтобы получить баланду из мерзлой капусты на воде, горожане были вынуждены часами стоять на морозе в очереди в столовую. Дома запасов продуктов не было, немцы, как хозяева, заходили в дома и все отбирали: кур, поросят, даже из печей вытаскивали варево и съедали.
Мы с бабушкой ходили по деревням и меняли вещи на продукты. Начали действовать партизаны. Немцы ввели комендантский режим: на улице нельзя было появляться после 20 часов. Начались облавы. На площади немцы установили виселицу и вешали на них партизан. Всех жителей сгоняли смотреть на казнь. Бабушка закрывала мои глаза руками, чтобы я не видела этот кошмар. Но я знаю, что однажды за связь с партизанами фашисты повесили 12-летнего мальчика. Однажды бабушку вызвали в комендатуру на допрос. Моя мама была членом КПСС, отчим работал в НКВД, мамин родной брат был командиром Красной армии. Бабушку отпустили, пригрозив жесткими последствиями за ее неверное поведение. В эту же ночь мы покинули город и стали скрываться по деревням у друзей.
Эмилия с мамой Юлией Иванниковой, которая погибла во время войны. Фото сделано в марте 1941 года при последней встрече матери и дочери
Партизанки
Неподалеку от нашего дома жила Вера Белугина, а на другой улице жила Вера Замотаева. Обе девушки до войны учились в пединституте, успели закончить два курса. Вера Белугина училась на историческом факультете, Вера Замотаева - на факультете иностранных языков. Вера Белугина была старшей в многодетной семье, Вера Замотаева жила вдвоем с парализованной матерью, училась и работала. Девушки дружили между собой, хотя по характеру были совершенно разными. Замотаева была девушкой серьезной, очень красивой. Белугина была полненькая хохотушка, на вид легкомысленная. Отец Веры Белугиной ушел в лес, где возглавил партизанский отряд. Вера Замотаева хорошо владела немецким языком и устроилась на работу в немецкую комендатуру. Вошла в доверие. Добыв ценные сведения, передавала их Вере Белугиной, и информация доходила до партизан. Используя эти сведения, партизаны взрывали мосты, пускали под откос немецкие поезда с боеприпасами, освобождали молодежь, которую угоняли в Германию, уничтожали предателей. Вера Белугина, пробегая мимо, часто обнимала мою бабушку и шептала ей на ухо новости, укрепляла нашу веру в скорое освобождение.
За месяц до прихода наших войск, весной 1943 года, девушек выследили. Однажды я услышала доносящийся с улицы шум, немецкую речь, брань полицейских. Отворив калитку, я увидела, что под дулами автоматов ведут Веру Белугину, избитую, в рваной одежде, с окровавленным лицом. Она шла, спотыкаясь, а ее продолжали бить прикладами. По другой улице так же вели Веру Замотаеву. Ее мать начала рваться к дочери, и ее расстреляли на глазах Веры. Немцы были в бешенстве. Девушек страшно пытали, но они никого не выдали. Они умерли от пыток в гестапо. Сейчас их именами в Новозыбкове названы две улицы, в память о них установлен обелиск. Сведения о жизни и подвиге отважных девушек хранятся в краеведческом музее.
Реквием
Январь 1942 года, второй год оккупации. Все жители Новозыбково взяты на учет, особенно евреи. Их заселили в особую зону, огороженную колючей проволокой, с охраной. Они были обязаны носить одежду со специальной нашивкой в виде шестиугольной звезды желтого цвета.
Однажды, в яркое, солнечное утро, всех евреев согнали в фабричный клуб, а затем погнали к большой яме за городом, которую заставили копать всех трудоспособных мужчин. Стоял сорокаградусный мороз, деревья были покрыты инеем. По снегу двигалась вереница исстрадавшихся людей, окруженная лающими собаками, которых на поводке вели фашисты. «Шнель! Шнель!», - покрикивают они. Им вторят русские полицаи: «Быстрее! Быстрее!». Вот, крепко держась за маму, идет рыженькая Вера Сойкина. А вот Циля Гинебург - самая умная девочка в классе, любительница поэзии. Что же проносится сейчас в ее умной головке? А вот хулиганистый весельчак Аркашка, любитель дергать за косички девочек. Нет, это не Аркашка, это мрачный, похожий на старика, человек, так и не познавший любви. И он идет на смерть. А вот Фима Вильнер, любимец всей школы, скрипач, подающий надежды. Он мечтал стать великим музыкантом. Он тоже понимает, что его ожидает через несколько минут. Это все мои одноклассники… Люди движутся медленно, с опущенными вниз головами. Они уже не замечают ничего вокруг, они знают: их ведут на расстрел. Этот последний путь кажется им бесконечным, каждый шаг болью отзывается в голове. Шаги отстукивают минуты. Лают собаки, звучит немецкая речь, звенят приклады. Но они не слышат, ничего не слышат… За это короткое время перед ними проносится вся жизнь: у кого длинная, у кого - совсем короткая. Но вот перед ними страшная черная яма – вот он, конец жизни. А какой ясный морозный день, с нарядными от инея соснами!.. Этим соснам суждено сейчас стать свидетелями страшного, нечеловеческого преступления.
Немцы заставляют раздеться догола и рядами ложиться в ров - ряд за рядом, ряд за рядом…Свист пуль смешивается с дикими криками, плачем. Вдруг перед фашистами встала голая красавица Рахиль. Немцы замерли, любуясь ею, заставляют несколько раз пробежать до ямы. Она, розовая от мороза, пышущая здоровьем, с распущенными черными волосами, выполняет приказ. Один из фашистов не выдерживает и стреляет в нее в упор. Рахиль падает, озверевший немец продолжает в нее стрелять. Затем отходит вдаль, обнимает сосну и медленно опускается на снег. Он рыдает… Неужели в нем проснулся человек? Все стихло. Могила сравнялась с землей. Но она еще стонет, кажется, что она дышит. От земли исходит последнее тепло убитых, на ветках сосен тает иней и каплями, как слезами, поливает могилу. Темнеет…Фашисты уезжают, захватив с собой еще не остывшую одежду убитых. С рассветом все стихло. Началась метель, все занесло снегом…
Освобождение
В сентябре 1943 года наш город был освобожден. Мы вернулись домой, обнимали и благодарили наших освободителей, целовались с соседями. Солдаты на улице готовили еду и всех нас угощали. Однако рано радовались: налетели немецкие самолеты, и началась бомбежка. Мы не успели добежать до убежища и залегли под забором. Бабушка закрыла меня собой. Бомбили долго. Одни самолеты улетали, другие прилетали. Мы читали молитву «Отче наш». Когда бомбежка закончилась, зрелище было ужасное. В огне нефтебаза, вокзал, фабрика, дома, вокруг много убитых и раненых. Спасаясь от разрыва снарядов, через огород бежала семья – горбатенький отец, мама и дочь. Взрывной волной им всем снесло головы. Головы с поднятыми на дыбы от ужаса волосами и тела лежали в разных местах. Это страшное зрелище до сих пор у меня перед глазами.
На нашей улице уцелело 7 домов, одним из них был наш. В них, в том числе и у нас, расселили легко раненных бойцов. Мы оказывали медикам посильную помощь. Кипятили воду, стирали бинты, обмывали раны. Бабушка готовила еду. Фронт был близко. Бои продолжались, и были слышны залпы орудий.
Постепенно фронт удалялся. Раненых солдат увезли глубже в тыл. В нашем доме расположилась эскадрилья летчиков из 4 человек. Каждую ночь они улетали на задание, а мы с бабушкой ждали их и молились. Потом к нам пришли жить инженеры по ремонту самолетов. Всем бабушка готовила еду.
Приближалась зима. Все дети собирали по садам урожай яблок, но полях - овощи и на тачках везли на овощную базу, на переработку. Были введены хлебные карточки – по 200 граммов на человека. В ноябре начали работать школы. В классах было очень холодно. Окна заколочены фанерой, печи чуть теплые. С приходом весны работы стало еще больше. Мы, дети войны, добросовестно и с большой ответственностью выполняли любую работу, которую нам поручали.
В 1944 году меня вызвали в горком комсомола и сообщили о трагической гибели мамы: в Ставрополье, во время эвакуации, она попала в окружение, и немцы всех расстреляли… Вскоре пришло извещение, что на фронте погиб мой дядя. Эта была страшная ночь, бабушка кричала и билась головой. Беда пришла в каждую семью.
Комментарии (4)