Игорь Лерман: «Культурный город – это наша мечта»

«Мы играем для себя»
– Игорь Михайлович! Вот мы сейчас просмотрели сюжет, в котором случайные люди на улице отвечали на вопрос: «Кто такой Игорь Лерман?» Можно ли определять уровень интеллигентности челнинца по тому, знает он вас или нет?
– Вы, наверное, обратили внимание на то, что все отвечали где-то близко, и это говорит о многом. Оркестр «Провинция» в городе существует 21 год. Значит, за это время – город-то у нас немаленький, по сути две Исландии! – видимо, мы настолько наигрались, что, если даже люди не приходили к нам на концерты, все равно резонанс от нашей деятельности все-таки остался у них в памяти и, наверное, это в чем-то и определяет культуру нашего города.
– Оркестру 21 год, а органному залу?
– Органному залу пять лет.
– До этого вы выступали...
– Где угодно! И ходил по начальникам, просил, мечтал...
– У вас никогда не было желания уехать в другой город...
– Почему же не было?!
– ...где более сговорчивое...
– Нет, более сговорчивое – нет! Они все одинаковые. Это ведь порождение системы, поэтому бессмысленно на что-то надеяться. Но я выбрал этот город и живу здесь уже 30 лет. Наверное, это судьба. Я об этом не жалею, тут столько родных лиц. Челны – в общем-то, мой родной город.
– Я считаю, что это счастье для Набережных Челнов...
– Может, это слишком громко звучит, но для меня это действительно счастье. В смысле контактов с людьми – точно!
– Игорь Михайлович, для кого вы играете?
– Для себя.
– Как?
– Понимаете, в чем дело: если ты сам не получаешь удовольствия, это никогда не понравится людям. Нам без разницы, играем ли мы в органном зале, или в каком-то маленьком помещении для 15 человек, или в Большом зале Московской консерватории, но если мы не заражены той музыкой, которую играем, если мы сами не балдеем от нее, это никогда не передастся людям.
– В Челнах публика какая?
– Разная. На каждом концерте у нас бывают прибавления. Если хлопают между частями произведения, значит, к нам пришли новые люди. Мне часто говорят, почему ты не объявляешь перед концертом, что не нужно хлопать между частями произведения? Иногда я об этом говорю, а иногда - зачем? В конце концов, человеку хочется похлопать! Это замечательно, ведь в городе, в котором нет традиций, это дорогого стоит.
– А эти новые зрители остаются?
– Это от нас зависит. Потом, традиции – это не один день и не 10 лет и, наверное, даже не 20. Хотя за двадцать лет на нашей музыке выросло не одно поколение.
– Я видел на ваших концертах очень много молодежи...
– Это публика, которую мы сами себе приготовили, годами играя по абонементам для школьников. Я своей дочке, когда она была маленькая, каждый день ставил Моцарта и Вивальди. И сейчас внучке ставлю. Пусть звучит. Я думаю, что это все равно откладывает отпечаток. Более того, у меня сейчас есть один ученик, мама которого приходила нас слушать, когда была беременна. И когда ребенок чуть подрос, он сказал: «Я хочу играть на скрипке». Это были его первые слова, когда он научился говорить. Это фантастика! Я не знаю, что из него получится, но, по крайней мере, отголосок тех концертов, наверное, остался.
– Как вы относитесь к молодежным субкультурам?
– Я не могу их осуждать, потому что они мне не знакомы.
– Ну, да, вы можете и не знать, вы же не смотрите телевизор.

«Мне дали медаль «90 лет угрозыску»
– Какова средняя наполняемость вашего зала?
– Обычно у нас полные залы, но это не только за счет продажи билетов. Какая-то часть наших концертов всегда благотворительная. Ведь к нам не приходят, к сожалению, бизнесмены, директора. Как правило, их это не волнует, им это не нужно, и их вы у нас очень редко встретите. Лучше в баньку сходить или в кабак. А в органном зале уснешь еще, потом неудобно перед друзьями, лучше не рисковать!
К нам приходят такие же, как мы, братья-бюджетники, обездоленные кризисом и системой, и поэтому мы чувствуем родство душ. Недавно мы играли целиком благотворительный концерт для педагогов города. Собралось 800 человек, полный! Также играли концерты для врачей, милиционеров.
– В Челнах есть интеллигенция?
– Конечно! Ну, смотря какой смысл закладывается в это слово. В советское время «интеллигент» вообще было ругательное слово. Мне кажется, интеллигент – это тот человек, у которого есть душа, есть потребность слушать, смотреть, видеть, сопереживать. Он не тупой жрало колбасы, который думает лишь о том, как бабки заработать, на джипаря сесть, а вот есть в нем что-то другое.
– Мне приходилось слышать такое мнение, что Лерман играет очень сложную музыку, мол, это все равно, что человеку, который только что научился читать, дать Достоевского или Фолкнера?
– Если бы мы действительно били зрителя так по башке, мы бы не собирали зал. Почему многие не решаются прийти на концерт в органный зал? Люди боятся, что они столкнутся с чем-то непонятным и от этого будут чувствовать себя неловко. Поэтому мы всегда на концертах играем и легкую классику, и что-то новое, потому что у нас есть постоянная публика, и они хотят услышать то, что они не слышали вчера. Хотя настоящая музыка становится только прекраснее после второго, третьего, десятого прослушивания.
– Может быть, для неподготовленных зрителей составить специальную программу?
– Я вам диск дарил?
– Нет еще.
– Да не может быть! У нас есть несколько концертов, называются «Программа на бис». Мы наверняка единственный коллектив, который имеет в своем арсенале такое количество миниатюр классического репертуара. Это такая выжимка из всего самого красивого и доступного, что именно и привлекает очень многих зрителей. Некоторые приходят к нам на концерт в ожидании, когда будет «Программа на бис». Вы совершенно верно говорите, и мы делаем такие программы. Мы играли такой концерт работникам уголовного розыска. Более того, мне после этого концерта дали медаль «90 лет уголовному розыску»! И я горд этим.

Самое большое достояние человечества – культура
– Игорь Михайлович, вот я начал интересоваться классической музыкой после того, как случайно услышал, как кто-то играл на скрипке современную, адаптированную аранжировку классической музыки. Кажется, это была Ванесса Мэй...
– Ну, Ванесса Мэй очень симпатичная, у нее животик такой... (Улыбается).
– Вы считаете это нормальная популяризация классической музыки?
– Нормальная. Знаете, эстеты, конечно, скажут: «Фу, какая пошлость! Испохабила все!» Но мне нравится, как она играет. В каких-то проявлениях у нее получается даже очень артистично.
– У меня возникла такая провокационная идея. Есть же поговорка «Если гора не идет к Магомеду, Магомед сам идет к горе». А если вдруг внезапно сделать такой ход: когда погода будет позволять, вечером в бульвар Энтузиастов приезжает оркестр «Провинция», выстраивается, минут 15 играет легкую классическую музыку, говорит «Добро пожаловать в органный зал», собирается и уходит?
– Это хорошая идея, ведь на Западе...
– То есть вы готовы?
– Конечно! Для меня знаете, что важно? Чтобы, когда мы играем, хотя бы часть публики должна нас слушать. Я ненавижу играть, когда людям плевать на тебя, на музыку, на оркестр, когда пьют, жрут... Вдруг акулу фаршированную выносят! Я был на парочке таких презентаций и сказал, что больше в таких местах играть не буду. А на бульваре будут слушать.
– Я вам гарантирую аншлаг на бульваре Энтузиастов!
– Более того, это даже можно сделать традицией. Но для этого нужна импровизированная сцена, обязательно крытая, потому что вдруг дождь пойдет, у нас же инструменты. Мы это, кстати, с Ильдаром Шафкатовичем уже давно обговаривали.
– А как вы относитесь к ресторанной музыке?
– Однажды меня поразили ресторанные музыканты у нас в Челнах! Они настолько культурно, профессионально играли! Ведь многие из нашей попсы никогда нигде не учились. Просто их кто-то заметил, куда-то протолкнул, а в ресторане тоже бывает музыка очень высокого порядка. Но, наверное, очень редко.
– В органном зале очень домашняя атмосфера, как будто друзья пришли в гости к друзьям. Как вам удалось создать такую атмосферу?
– Вы же понимаете, что это очень важно, люди приходят не в «Колизей», не в «Батыр», у них все-таки некоторая настороженность есть, особенно у тех, кто первый раз приходит. И подобная атмосфера – это слагаемое, часть общего настроения, часть той музыки, которую мы играем. Если вы почувствовали атмосферу, значит, мы не напрасно находимся в этом зале. И не только музыканты, но и весь коллектив, который там работает. Что мне очень нравится – у нас каждый делает свое дело.
– Я вот сидел и тихонько наблюдал за людьми. Они здороваются друг с другом...
– И не только потому, что они знают друг друга! Многие, кто приходит в зал, считают, что нужно поздороваться со всеми, они считают, что тут собрались все свои. Вот я вырос в Украине и часто бывал в селах. Когда ты идешь по улице, с тобой все здороваются. Такое ощущение, что тебя тут все давно знают. Когда ты приезжаешь в следующий раз, ты сам с ними здороваешься. Это культура?
Культура – это как воздух, она бессмертна. Если бы власть это понимала! Любое сегодняшнее изобретение завтра устареет, а культура вечная. Сегодня никто не может воспроизвести скрипки итальянских мастеров XVI-XVII веков, несмотря на то, что техника шагнула под небеса. Это и есть культура, что намного ценнее материальных благ. Мы уже не говорим об архитектуре, музыке. То есть самое большое достояние человечества – это культура. Поэтому она должна быть самым высоким приоритетом.
Органный зал – это такой атрибут культуры, который делает наш город не просто маленьким провинциальным, одним из тысяч городов, а Городом с большой буквы.

«Все очень просто!»
– Игорь Михайлович, а вот, скажите, Моцарт – гений?
– Гений – это тот, кто прошел испытания, кто определили эпоху. Есть эпоха Моцарта, есть эпоха Бетховена, Баха, Вивальди. Это те люди, которых мы, как бы это странно ни прозвучало, человеческими особями даже не представляем. Нам кажется, что у них не было страстей человеческих, страданий, радостей, разочарований. Они – гении! А на самом деле это такие же люди, которые жили этими переживаниями, что и мы, но боженька их наградил.
– Есть такой композитор – Антонио Сальери. Большинство людей слышали его имя в связи с историей, связанной с Моцартом. Мне его иногда становится жалко, потому что человек никогда никого не травил, а с легкой руки Пушкина его записали в отравители. Все слышали его имя, но никто не слышал его музыку. Я послушал. Он был известным композитором своего времени, однако никто никогда не относил его к гениям?
– Все очень просто! Звучит его музыка сейчас? Практически нет. Может прозвучать в цикле «Моцарт и его время». В этом и вся разница, музыка гения трогает всякого. Если у тебя есть сердце, этого достаточно.
– Но Сальери – учитель Бетховена.
– В этом качестве, как педагог он тоже остался в истории. А также как современник Моцарта, как один из персонажей пушкинской трагедии.
– Вам повезло, Игорь Михайлович, вас любят и уважают еще при жизни.
– То есть, вы меня сравниваете с Сальери? (Смеется.)
– Боже упаси! Хотя вы сами не станете возражать, если станете учителем нового Бетховена.
– А в вашей передаче можно благодарить тех, кто нам помогает?
– Конечно! Ради бога.
– Я вот сейчас скажу, что помогает Халиков, скажут, Лерман – подхалим.
– Причем здесь подхалим? Мэр неравнодушен к вопросам культуры.
– Дело в том, что без него такого фестиваля, как «Глория», просто не было бы. Я очень рад, что нашим городом руководит такой мэр, он просто подарок для нас всех.
– А, кроме мэра, кто вам еще помогает?
– Пока никого не могу назвать, к сожалению. Конечно, мы бы были рады найти таких меценатов, какие были во времена Чайковского, Мусоргского, когда лесопромышленник Беляев устраивал оперные концерты, содержал симфонический оркестр. Таких сегодня, к сожалению, нет, но может быть еще время не пришло.
– Вы понимаете, для этого у мецената тоже должен быть определенный уровень культуры.
– Да, видимо.
– Игорь Михайлович, вы оптимист?
– А куда денешься в этой жизни?

«В чем-то это наша миссия»
Программа «Культурный город» заканчивается страничкой «P.S.» Обычно хитрый Армандо Диамантэ делает вид, что запись программы закончена, гость расслабляется, но беседа, а главное запись еще продолжается, а потом все это тоже показывается в эфире. Вот что сказал в конце программы Игорь Лерман:
– «Культурный город» – это, конечно, красивое название, но оно обыкновенное. Я бы назвал «23 минуты на культуру». Потому что у нас она – всегда по остаточному принципу. Мне кажется, такое название это подчеркивало бы. Наш город слишком молод, отчасти проблемы идут отсюда. Ведь почему некоторые не были в органном зале? Потому что многие приехали из деревень, маленьких городов. Где они могли слушать классическую музыку, ходить в театры? Поэтому нужно время. Может, конечно, это громко звучит, но в чем-то это наша миссия.