«Детям говорю, что меня укусила акула»: как живут челнинцы, лишившиеся конечностей

Так воспринимают потерю конечности двое жителей Набережных Челнов – Александр Сизов и Виталий Гришин (по просьбе последнего героя имя и фамилия изменены). Тем более что с современным протезированием перестаешь чувствовать свою инвалидность.  

«Кататься на коньках научился после протезирования»

– Для троих детей у меня есть легенда, что мою ногу откусила акула, когда я плавал в море. Пришлось железную ногу поставить. Сыновья и дочь восхищаются этой историей. Супруга иногда даже забывает, что у меня есть такая особенность, вспоминает лишь, когда ложимся спать. Когда начинаю снимать протез, говорит: «Ох, и забыла», – делится Александр Сизов.

На самом деле я лишился стопы и части голени в 20 лет в аварии, произошедшей в Сургуте, это Ханты-Мансийский автономный округ. Зимой на трассе наш автомобиль занесло, встречная машина врезалась в мою пассажирскую сторону. Ногу зажало, когда меня выбросило на капот, ее оторвало. Друзья наложили жгут ремнем, перебинтовали. Позже врачи скажут, что чудом остался жив – потерял два литра крови. После операции сутки провел в реанимации, супруга была рядом. Через пару недель выписали, когда стал носить протез – разошлись швы. Зажило.

Пришли фантомные боли. У меня это так, будто бы палец на несуществующей части ноги зажало пассатижами. Болезненные ощущения могут уходить быстро или длиться по полчаса. Могут прийти, когда за рулем, ложусь спать, гуляю с детьми. Сейчас мне 33 года, я уже 13 лет живу с ними.

Депрессии у меня не было, было огорчение, когда в реанимации очнулся и увидел, что нет части ноги. Но это кратковременно. Как-то сразу понял, что нельзя опускать ни руки, ни ноги. (Смеется.) Бывает, ностальгия накатывает – воспоминания, как я раньше спокойно бегал, играл в догонялки. Понимаю, что сегодня так уже не смогу.

Чуть больше недели потребовалось, чтобы освоить протез. Сегодня протезирование шагнуло далеко вперед – нет очередей, так как появился электронный сертификат, с его помощью можешь выбрать необходимый тебе протез и все, что нужно при инвалидности. Процедуру проходишь через «Госуслуги». Все оплачивает государство. Мой последний  протез обошелся в 600 тысяч рублей.

Страха упасть никогда не было, наоборот, старался как можно быстрее освоить протез, потому что у меня  были сын и супруга, которых нужно было обеспечивать. Я не из тех мужчин, которые сидят на женской шее. На первую работу, мерчандайзером, в Башкортостане, куда переехали с семьей, меня взяли со скрипом. С наработанным опытом стало проще – в Набережных Челнах, куда мы переехали семь лет назад, потому что здесь живут родители жены, мне работодатель сказал, что берет людей не из-за ног, голова важнее. Работаю торговым представителем. По работе езжу на машине – спокойно управляюсь и с механикой, и с автоматом. 

Знаете, я никогда не катался на коньках, после протезирования научился. Думал будут проблемы с велосипедом, но и их не оказалось. Ходил на фитнес – на полноценные занятия. Тренер говорил: «Все ограничения у нас в голове, на деле их нет». Были мысли о спортивном протезе, но сейчас детей поднимаю. Не до этого. В быту проблем не испытываю – делаю по дому все, как обычный мужчина. Недавно ремонт на балконе сделал.

Музей из протезов пока делать не буду. Но три последние храню. Красивые, наверное. Помню, первую гильзу (верхняя часть протеза – ред.) мы украсили с женой элементами из папье-маше. Потом техник делал гильзу в виде джинсов, татуировки. Сейчас гильза у меня карбоновая, облегченная – в черном переливающемся цвете. В общем, экспериментируем, как можем.

«Папа, что у тебя случилось с ногой?» 

– Дочь с рождения все видела. В девять лет, в осознанном возрасте, спрашивала, что случилось с ногой, говорил, что заболел. Не смогли спасти. Спокойно восприняла. Сейчас ей 12 лет, мы с ней лучшие товарищи. Супруга, с которой меня познакомили друзья, приняла такого, как есть. Я благодарен, что верит в меня, – поясняет Виталий Гришин.

Сейчас мне 53 года, ампутировали ногу выше колена в 1999 году, когда было 28 лет. К ампутации привело заболевание – тромбоз. Тромб остановился под коленом. Думали, что просто ударился. Мне становилось все хуже. В больнице сказали: «Что ты так поздно пришел?». Сделали операцию – убрали тромб, потом ретромбоз. Всего прошел четыре операции, но ногу спасти не удалось. Она стала чернеть, гангрена пошла. Не давал врачам ампутировать конечность – это, наверное, и была моя депрессия. «Дело хозяйское, – сказали врачи. – Но спать только стоя придется, как лошадь. Иначе боли будут нечеловеческие». И, правда, жуткие боли, еще бы, когда ты заживо гниешь. Так я на костылях простоял три дня. Потом врачам сказал, что согласен на ампутацию.

Все это время со мной рядом находилась мама, приходили друзья. Она разговорами, поддержкой вытащила меня морально. А физически я очень быстро освоил костыли. После операции осложнений не было, через две недели выписали. Фантомные боли ушли, поначалу ныло, пятка на несуществующей ноге чесалась.

Качество протезирования сейчас намного лучше, чем 25 лет назад. Небо и земля. Без тендеров, очередей, намного более качественные протезы. По электронному сертификату деньги перечисляют на банковскую карту, ты покупаешь протезы, чехлы на культю, инвалидные коляски, костыли и так далее. У каждого человека с инвалидностью свой список. У меня были протезы и немецкой компании, и японской. Сейчас исландский – бионический с микропроцессором, его цена – 2,5 миллиона рублей. В него все запрограммировано. Удобно – можешь и на колено встать, и присесть. Прочный, раньше мог легко сломаться. Заряжается два часа, хватает на двое суток. На гильзе у меня нарисован камуфляж.

До потери ноги работал в охранном предприятии, потом там же перевели на офисную работу. Окончил Институт экономики, управления и права. Устроился на завод, начинал с мастера, далее был главным специалистом, сегодня заместитель начальника цеха. Отвечаю за 97 сотрудников. Работодатели всегда относились с пониманием.

Ходил в спортзал – дошел до силовых занятий. Дозанимался до того, что сломал протез. Оставил это. Сейчас ежедневно дома делаю зарядку. Иногда вспоминаю, как в школе в лыжных гонках участвовал, медали были. Сейчас уже никак. Мое хобби – дача, завершаем укладку дорожек. Никаких ограничений нет по выполнению мужской работы в быту.

«Бионические протезы стали доступнее»

– Каждый человек уникален, независимо от его пола, возраста и социального статуса, поэтому все этапы протезирования и реабилитации проходят в индивидуальном порядке, – говорит Директор ООО «ОРТО-ИННОВАЦИИ ПОВОЛЖЬЯ» Альфия Фахрутдинова.

Наиболее часто встречающимися причинами ампутаций являются осложнения при сахарном диабете, поражения сосудистого русла различной этиологии, автодорожные, производственные, бытовые травмы. По нашей статистике, чаще обращаются мужчины.

Возраст зависит от причины ампутации и диагноза, если это осложнения при сахарном диабете, поражение сосудистого русла различной этиологии, то чаще всего люди от 50 лет.

Исходя из анализа нашей многолетней работы и статистики по России, чаще всего ампутации приходятся на нижние конечности. Протезы нижних конечностей освоить легче, чем верхних. Осваиваются протезы от нескольких дней до нескольких месяцев, каждый случай индивидуален, в зависимости от физического состояния человека. Помогают им инструктора нашей «Школы ходьбы», занятия проходят в специально освещенных залах.

Сегодня протезирование, в том числе бионические протезы, действительно стало легко доступным. С 2021 года в стране работает электронный сертификат на приобретение технических средств реабилитации (далее по тексту – ТСР), что дает возможность в короткие сроки получить их. Самое главное, у получателей есть возможность выбирать самостоятельно, где протезироваться или приобретать ТСР.