Почему рака в Челнах становится все больше

Смертность от онкологических заболеваний в Набережных Челнах остается одной из самых высоких в республике: этот показатель составляет 186,5 на 100 тысяч населения. Ежегодно регистрируется около 2 тысяч новых случаев злокачественных новообразований. Онкология выявлена у каждого 35-го жителя города. Известный врач-онколог Игорь Дунай, который делает высокотехнологичные операции в горбольнице № 2, рассказал «Челнинским известиям», с чем это связано и как избежать этой болезни.

– Почему случаев рака в Челнах становится все больше?

– Во-первых, люди стали дольше жить. Раком в основном болеют пожилые, многие из них просто доживают до своего диагноза. В начале прошлого века один из основоположников онкологии, Николай Петров, сказал, что каждый человек должен умереть от рака, но не все доживут до него. 
Во-вторых, люди стали иначе питаться. Известно, что когда в рационе много мяса и мало клетчатки, у человека значительно возрастает риск рака толстого кишечника. В тех странах, где едят много мяса, причем экстремально жареного,  рака значительно больше, чем в тех странах, где употребляется много клетчатки. 

В-третьих, Набережные Челны уникальны в том плане, что город строили люди примерно одного возраста – молодые комсомольцы. Сейчас они одномоментно состарились, а со старостью пришла и онкологическая заболеваемость. 

– Тем не менее среди молодых людей рак – тоже не редкость…

– Да, можно сказать, что эта болезнь молодеет. И назвать однозначные причины, почему так происходит, ученые не могут. О раке мы до сих пор знаем далеко не все. Но все же подавляющее большинство наших пациентов – это люди пожилого возраста.

– Вы сказали, что много мяса в рационе может привести к раку кишечника. Значит ли это, что стоит отказаться от мяса?

– Нет, ни в коем случае. Питание должно быть сбалансированным. Ничего хорошего не будет, если человек станет потреблять в пищу только клетчатку. Просто рак толстого кишечника – это самый зависимый от рациона вид онкологии, и сегодня количество заболевших им становится все больше. Зато значительно меньше рака легких, желудка, потому что люди стали меньше курить.

– Но сейчас так сложно правильно питаться, найти в магазинах натуральные продукты…

– Ничего сложного. Капуста, свекла, морковь доступны всем. Никто не говорит, что надо питаться ананасами. Салат из капусты с морковью вкусен и дешев. Там будет значительно больше клетчатки, чем, например, в биодобавках. В одной моркови будет столько клетчатки, сколько не будет в ящике БАДов.

– Существует мнение, что в разных регионах страны распространен разный рак. Что вы можете сказать про Татарстан, про Челны?

– У нас нет специфичности по локализации рака. Действительно, в южных регионах, где много солнца, больше рака кожи. В регионах, где пьют крепкий и очень горячий чай, распространен рак пищевода, горла. Татарстан к таким регионам не относится.

– А что касается мужчин и женщин: есть специфика онкологических заболеваний по полу?

– Принципиальных различий нет. Но мужчины часто приходят к врачам с запущенными формами рака. Они не хотят выглядеть нытиками, а пожилые не желают быть обузой своим детям, поэтому до последнего стараются лечиться сами, ищут советы в интернете.

– Какую роль играет наследственность? Нужно ли обследоваться, если в семье был онкобольной?

– Теория наследственного происхождения рака не имеет достаточной доказательной базы. Но проходить обследование нужно всегда, даже если в семье не было онкобольных. Такие скрининги помогают выявить болезнь на ранней стадии, а значит, повышается шанс вылечить человека. Хотя все равно ему будет нужно всю жизнь состоять на диспансерном учете. 

– Говорят, что на первой стадии выявить рак довольно сложно.

– Очень сложно. Обычно это случайные диагностические находки. Есть контингент пациентов, которые планово готовятся к операции на сердце, сосуды, им в обязательном порядке делают ФГДС, у некоторых обнаруживают рак желудка на первой стадии. А с ранним раком кишечника к нам приходят только после плановой диспансеризации.

– А что можете сказать про экологию, она влияет на распространенность рака?

– У нас были пациенты, которые всю жизнь прожили на пасеке, питались экологически чистой пищей, дышали свежим воздухом, но, тем не менее, попали в наше отделение.  Так же, как не все, кто с детства курит, болеют раком легких.

– Борцы за натуральность уверяют, что в косметике, которой мы пользуемся, есть консерванты, которые грозят онкологией. Насколько это может быть правдой, если мы используем косметику только снаружи?

– Теоретически, может. Самый первый канцероген, который был описан научно, – это сажа. Было замечено, что у трубочистов часто бывает рак мошонки. С тех пор начало развиваться направление в онкологии – изучение канцерогенов, в том числе тех, которые использовались наружно. То есть теоретически косметика, конечно, может вызывать рак кожи, но я не знаю, как в ХХI  веке кто-то сумеет продать такую косметику, ведь она проходит лицензирование, сертификацию. 

– В соцсетях много объявлений с просьбами о  помощи. Больные хотят лечиться за границей. Почему, ведь здесь их могут вылечить бесплатно?

– Да, в России бесплатно лечат онкобольных. Даже высокотехнолочные, дорогостоящие операции пациентами не оплачиваются. Люди стремятся в иностранные клиники из-за недоверия. Давайте рассмотрим известные случаи: Александр Абдулов лечился в Израиле, Олег Янковский – в США, Жанна Фриске – в США. Янковский очень быстро умер от рака поджелудочной железы, Абдулов – от рака легких, Фриске – от рака мозга. То есть их не вылечили. Поэтому говорить, что где-то лечат лучше, неправильно. Другой вопрос, что у нас в клиниках нет условий, которые есть в Германии или Израиле, а лечение, в принципе, везде одинаковое. Если говорить о хирургии, то наши врачи, может быть, пользуются более простым оборудованием, но руки у нас не хуже. В конечном итоге, оперирует хирург, а не оборудование. А что касается химиотерапии, то она делается в соответствии со стандартами, принятыми Всемирной организацией здравоохранения.

– То есть все люди, которые просят миллионы на лечение за границей, могли бы бесплатно лечиться здесь?

– Конечно, но есть некоторые исключения. У нас имеются проблемы с донорством. Люди, которые нуждаются в пересадке костного мозга, за границей получат его быстрее. 

– К сожалению, статистика рака довольно грустная. А есть ли позитивные случаи – пациенты, которые вылечились, добились стойкой ремиссии?

– Да, конечно, таких пациентов немало. Самой молодой пациентке, которую я оперировал по поводу рака желудка, было 23 года. Это было 15 лет назад. Она вышла замуж, родила детей. Все у нее в порядке. Любой онколог расскажет свои подобные случаи. Излечению помогает ранняя диагностика, дает плоды диспансеризация. 

– Как вы считаете, возможно ли будет когда-то достичь полного избавления от этой болезни?

– Мы избавились от черной оспы, почти избавились от чумы, холеры, поэтому вопрос уничтожения рака – это вопрос времени.

– А у вас есть какие-то собственные меры профилактики рака?

– Я стараюсь правильно питаться, хотя когда пять часов стоишь за операционным столом, регулярность страдает. Ем как можно больше овощей, занимаюсь спортом, стараюсь чаще бывать на улице, противник курения. Но надо понимать, что врачи – такие же люди, никто из нас не застрахован от болезней.