Бременские музыканты двести лет спустя

Прошедшие выходные мы с супругом провели на Золотых песках, в Болгарии, но цель этой поездки была вовсе не туристической, а, можно сказать, бытовой – мне позарез хотелось удрать из дома.
Дело в том, что я уже полгода тружусь в системе “Мама-отель”, так как дочь мужа (30 лет) со своим семейством – супругом (37 лет) и сыновьями (4 и 3 года) временно поселились у нас. Но, как известно: ничего нет более постоянного, чем временное... “Mama-hotel” – это широко распространённая тема в СМИ Германии, об этом сейчас много пишут и говорят. Действительно, почему взрослые дети, которые раньше отчаянно стремились к самостоятельности и рвались как можно быстрее отделиться от родителей, теперь ничуть не заботятся об этом, и даже, наоборот, не желают вылетать из родительского гнезда? Не желают настолько, что подают на родителей в суд, начинают процессы, добиваясь законного права жить вместе с ними! Что изменилось? Что сделалось с новым поколением? 

Некоторые исследователи считают, что причиной этого феномена является слишком быстрый бег времени. К тридцати годам молодые люди не успевают почувствовать себя взрослыми, они, готовые физиологически к деторождению, психологически остаются подростками. Данная гипотеза объясняет и то, почему мы выглядим значительно моложе наших бабушек и дедушек, когда они были пятидесятилетними.

Наверное у вас возник резонный вопрос: зачем я решила поделиться этой историей? Отвечаю: помните последние страницы в журнале “Юный техник”? Сейчас я подобно знаменитому иллюзионисту Эмилю Кио позволю читателям “заглянуть под платок”, оказаться по ту сторону фокуса. 

***
Всё началось с телефонного звонка, который нас моментально вывел из состояния шаткого равновесия: 31 декабря позвонила дочь, поздравила отца с наступающим Новым Годом и сообщила две чудесных новости: во-первых, он в третий раз станет дедушкой, а во-вторых, они собираются переехать из Берлина в Мюнхен. Где будут жить? Этот предмет не обсуждался. Спустя неделю она прискакала к нам и предложила взять для них кредит в полмиллиона евро, выплачивать они собирались его сами, но звучало это примерно также реалистично, как клятва алкоголика опохмелиться и больше не брать в рот ни капли.

Супруг наотрез отказался влезать в новую долговую кабалу, ещё не успев рассчитаться со своей ипотекой, и напомнил, что уже помог молодой семье пять лет назад, купив двухкомнатную квартиру в Берлине. На что дочь заявила, что Берлин – это не тот город, где дети смогут получить достойное образование, жить они хотят исключительно в центре Мюнхена, и, в конце-концов, у них нет возможности зарабатывать деньги  в немецкой столице!

С тех пор наша квартира стала выглядеть как гостиница с систематическим заселением одних и тех же постояльцев: первые три месяца дети с внуками жили на два города, регулярно наезжая в Мюнхен, но в середине марта, когда мы отправились в путешествие по Африке, они перебрались окончательно, устроив ребятишек здесь в детский сад.

Кстати сказать, и возвращение из поездки домой нам скорее напоминало переезд в следующий отель, где я, словно Настасья Петровна из сказки “Три медведя”, обнаружила, что кто-то “лежал на моей кровати и помял её”, а ещё посыпал песком.... Дети! Что тут сделаешь?! 

Таким образом, я превратилась в хозяйку гостевого дома со всеми вытекающими: уборка, готовка, обеспечение продуктами и предметами бытовой химии. Я не помешана на чистоте, но дышать в хаосе абсолютно не могу. Кто не знает, что такое “чашка, стоящая не на месте”,  тот меня никогда не поймёт, а тот, кто знает, тому и объяснять ничего не надо. Муж мне помогает, но магазины в Мюнхене закрываются в восемь вечера, а он в это время едва успевает добраться из офиса домой. Конечно, смертельно устаёт, проезжая по 15 км туда и обратно на велосипеде, но зато тренирует сердце и экономит 100 евро на транспорте. Поэтому для совместных закупок нам остаётся лишь суббота, ведь в воскресенье магазины не работают. Машины и дачи у нас нет, это я пишу к тому, чтобы можно было представить сколько нужно принести картошки, капусты, моркови и т.д.

А чем занимаются “гости”? Они вольные художники – уличные музыканты, у них дуэт, притом весьма необычный для классической музыки: “Трубадур” играет на ударных инструментах, а “Принцесса” на скрипке. Правда, играть на барабанах на улицах Мюнхена, как и Берлина, официально запрещено, поэтому зять выполняет роль спутника при Планете Жены. Она играет три раза в неделю, два раза по полдня и один раз целый день, чаще нельзя – немцы любят порядок: чтобы развлекать публику нужно встать рано утром, выстоять очередь, взять разрешение в ратуше, заплатив 30 евро, и быть в конкретном месте в обозначенное время (за разрешением ходит супруг, он же помогает донести аппаратуру – усилитель, диски и т.д.). 

Помимо этого они безуспешно ищут съемную квартиру: это целая процедура – нужно собрать документы, подтверждающие состав семьи, доход, свободу от кредитов и прочие бумаги, отправить их в контору по найму жилья, там документы рассмотрят, предложат посетить квартиры в указанный срок, но решение остаётся всё же за ведомством. Почему их не выбирают? Бог его знает, возможно, кого-то пугает нестабильное финансовое положение соискателей, а может быть маленькие дети, но квартиру музыкантам найти так и не удаётся, несмотря на то,что они проявляют завидную активность, и испробовали, кажется, все существующие способы. 

За полторы тысячи евро в месяц, т.е. 120 тысяч рублей, снять трёх-четырёх комнатную квартиру в центре Мюнхена невозможно, а меньшее жилище им не положено по закону, так как у детей должна быть своя комната. Городское социальное жильё им тоже пока не досталось, хотя такая система найма существует, но очередь там настолько велика, что помимо критерия нужды, закладывается случайность: то есть 700 очередников играют в лотерею и кому-то одному “зверски” повезёт, потому что при удачном раскладе они будут платить примерно на тысячу евро меньше (найм частной квартиры подобного размера стоит в два раза дороже).

Вообще, уличные музыканты, как все люди творческих профессий, живут так – то воз, то навоз. Например, они работали около года в Париже и могли себе позволить снимать квартиру, оплачивать бэби-ситтера и... даже заплатить 400 евро за экстренное открывание замка, когда няня, провожая гостью, зазевалась на лестничной площадке, а дверь захлопнулась, и дети остались одни в квартире. Но после парижского теракта играть в подземных переходах запретили, потому им пришлось вернуться в Берлин.

Или вот: поехали на фестиваль музыки в Швейцарию и за два дня заработали две тысячи евро, играя на площадках и продавая свои компакт-диски. Но спустя месяц зять попробовал выступать на улицах Рима и вернулся оттуда с пустыми руками, заработать ничего не удалось.

В среднем игра на музыкальных инструментах в центре Мюнхена даёт 30 евро в час, с которых нужно заплатить налоги и страховки. Учитывая меняющиеся сезоны и особенности погоды, получается, что жизнь “Бременских музыкантов” не такая уж сытая, при том, что в ней есть свои плюсы и, в первую очередь, – свобода! Хочу – играю, хочу – на печи лежу. Да и немецкое государство никому не даст умереть с голоду. Детские пособия, больше 200 евро на ребёнка, выплачиваются родителям, пока дети не начнут самостоятельно зарабатывать. В отдельных случаях эта финансовая поддержка продолжается до 28 лет, в том числе на период студенчества. Кроме того, налоговые органы следят за общим доходом семьи и, если прожиточный минимум не достигается, то деньги, ушедшие в налоги, возвращаются работнику на карточку.

Когда трудится один из супругов, это выгодно – второй считается его иждивенцем. Поэтому моя падчерица хочет быть похожей на Хайди Клум – немецкую супермодель, у которой четверо детей, и она всех содержит. Но, если в семье работают двое, то размер налогов резко возрастает, а в конце года семейную копилку ожидает неприятный сюрприз – её придётся разбить, чтобы заплатить добавочные налоги, так как совокупный доход семьи может оказаться выше, чем планировалось и налоги с него не заплачены. Такая система, с одной стороны, развращает, а с другой бьёт по рукам, но, возможно, к ней надо всего-навсего приспособиться и тогда она станет удобной. Впрочем, наши музыканты всюду себя чувствуют, как рыба в воде, им не привыкать адаптироваться, у них эта цыганская способность заложена в генах – едут табором, песенки поют: “По полям, по полям желтый трактор едет к нам”.

Муж падчерицы – аргентинец по месту рождения, а по крови: венесуэлец – по отцу и итальянец – по матери. Его родным языком считается испанский, при этом он владеет и итальянским. Школу заканчивал французскую, с женой разговаривает по-английски, а живёт в Германии и, соответственно, говорит по-немецки, но со мной – по-русски, переходя на немецкий только тогда, когда затрудняется подобрать русское слово. Мне он однажды признался, что хочет быть как Штирлиц. 

Ребятишки тоже полиглоты: с папой общаются по-испански, с мамой по-русски, а между собой по-немецки. За столом от них можно услышать такую смесь слов: салями энд хамон, пор фавор! Дай воды, пожалуйста! Окей! Вау, капут махен! Свой лингвистический талант они пока не осознают. Когда дед спросил старшего внука, что ты умеешь делать такого, чего другие не умеют? Он гордо ответил: я умею играть на барабане! 

От этой банды весёлых симпатяг мы и сбежали на три дня! Думаю, вы уже догадались, какой мультик они просят включить чаще всего?!