ГИБРАЛТАР НЕ ПРИНИМАЕТ!

Действие английской визы заканчивается через месяц, а мы по ней так никуда и не съездили. Пропадают как минимум три страны! Нужно срочно лететь! Если очень постараться, то за длинные выходные можно выполнить программу-минимум – сфотографироваться на фоне местных достопримечательностей, купить магнитики и съесть что-нибудь аутентичное. Что делать в Лондоне и Гибралтаре – понятно, ну, а в Ирландии? – я не знаю. Отправиться в ирландский паб, чтобы пить пиво “Гиннес”? – совсем не ново. Значит надо подыскать что-то другое. 

Вспомнила! Эта история произошла лет десять назад, когда я жила в Татарстане и преподавала в вузе политологию, а ещё владела вторым по счёту загранпаспортом, в котором красовалась единственная отметка, поскольку за все годы я ни в какое зарубежье, кроме Крыма, так и не выбралась. И вот мне снится странный сон: девочка лет восьми по имени Бригитта Фрей уходит из дома и отправляется путешествовать. Она идёт по дорогам, знакомится с людьми, рассказывает о себе... Отчётливо помню, что проснувшись, никак не могла отделаться от ощущения, что девочка эта – я и моя жизнь в будущем круто изменится. 

Мне очень захотелось узнать подробности и я бросилась искать в интернете мифическую Бригитту. Есть ли такая вообще? Никогда о ней не слышала! Вся собранная информация уложилась в строчки стихотворения.

Приснилась девочка – Бригитта Фрей,
Мне это имя было незнакомо,
Хотелось поскорей узнать о ней,
Из сна лишь помню, что ушла из дома.

Свободной быть хотела чтоб сама,
Всё в жизни за себя одна решала,
Манила даль и красота звала,
Природа её плечи обнимала.

Такое имя трудно позабыть,
Дай, думаю, я сон весь разгадаю,
Унять не в силах темперамент, прыть,
Так, в интернете «поиск» нажимаю.

И что же вижу – даже три в одном:
Во-первых, справедливости богиня,
А во-вторых, в Ирландии есть дом,
Точнее местность помнит её имя.

Источник вдохновения возник –
Велеречивость черпают поэты,
У речки Бойн находится родник,
Для мыслящих хранятся там сюжеты.

И  третья девы этой ипостась
Несет буквально людям исцеленье,
Она духовно к Богу возносясь, 
Дарует веру, силы, убежденья.

Что сообщить хотел мне этот сон? –
Навряд ли до конца я разгадала,
В награду, буду думать, послан он,
Раз новый стих опять насочиняла!

Может быть кто-то к сновидениям относится без особого трепета, но в моей жизни яркие ночные картины всегда были предвестниками значительных и даже судьбоносных изменений: увидела во сне, что с Жириновским травим анекдоты – получила двухнедельную поездку в летний международный лагерь, приснилось, что с Ельциным сидим в одной кровати – защитила диссертацию, во сне оказалась в одной палатке с Путиным, Медведевым и Обамой – выиграла научную стажировку в Германию.

Так что снам я верю и, оглядываясь назад, понимаю, что сон про Бригитту был вещим, ведь из дома я в скором времени действительно “ушла” и вот уже седьмой год нахожусь в дороге. Теперь, следуя знакам, мне нужно найти ту самую речку Бойн. Она протекает ровненько через город Дроэда и делит его на две части. Значит мне туда дорога, как пела “Агата Кристи”.

Кто меня там ждёт? Пока никто, но это легко исправить – на сайте одноклассников пишу трём женщинам из Дроэды. Отзываются все: Кристина пока не в Ирландии, но с удовольствием прочтёт мой рассказ, Ирина готова встретиться, а Романа ждёт нас в гости и приглашает остановиться у неё! Вот это приём! 

Я читала, что Ирландия для Англии, как Украина для России – окраина. Может быть и люди там такие же радушные как украинцы? После девятого класса, летом, мы с подружкой пять дней гостили в украинской деревне Букреево-Плёсо под Новосибирском. Хозяйка дома, 36-летняя Валентина, холила нас и лелеяла, кормила и поила, принимала от всей души, хотя мы едва знали друг друга, познакомились в поезде, и даже не с ней, а с её мужем и сыном, когда ехали на родину, а наши попутчики возвращались с отдыха. Такого гостеприимства я никогда не забуду!

Маршрут подбираем непростой, но беспримерно дешевый: летим  Мюнхен-Дублин, Дублин-Лондон, Лондон-Гибралтар, Малага-Барселона, Барселона-Мюнхен. Билеты на одного человека стоят около 130 евро (10 тыс.руб.), в т.ч. трёхчасовой перелёт Лондон-Гибралтар – всего 36 евро.

Это замечательно, но удастся ли нам осуществить задуманное? Два года назад доблестные гибралтарские пограничники нас отфутболили. Подробно об этом я писала в рассказе "По дорогам апельсиновой страны".

На этот раз не пустили на дублинский рейс в Мюнхене. Оказалось, что в Ирландию можно въехать с английской визой лишь после Англии. Разрешение на проживание в Германии снова не помогло, потому что Ирландия хоть и в Евросоюзе, но не входит в Шенген. Поездка в Дублин пропала, но оправившись от шока, покупаем новые билеты до Лондона и через день вылетаем! 

***

Час двадцать в воздухе и мы приземляемся в аэропорту Станстед. Я и не знала, что в Лондоне несколько аэропортов, всегда слышала только Хитроу. Кроме них есть Лутон и Гатвик – из него вылетаем послезавтра в Гибралтар. Англия у меня ассоциируется с сочно-зелёным цветом – именно в такой тон я красила фломастером остров на контурных картах. Реальность подтверждает ожидания – через иллюминатор вижу сплошную зелёнку. Снега не наблюдается вообще, а ведь на дворе конец января. Лондон расположен севернее Волгограда, но Гольфстрим – тёплое течение из Карибики, не даёт ему замерзнуть. На улице +13, это тепло, потому что лондонская средняя температура января +5, кстати, июля +18.

Я готовилась сразу попасть под дождь, мы взяли специально два зонтика, а светит яркое солнце и облаков раз-два и обчёлся. Удивительно, но Туманный Альбион оказывается вовсе не туманным! Нам нужно пройти паспортный контроль и тогда можно сделать “чак” – ударить кулачками. Я сравняю счёт – позади у нас будет по 80 стран, муж в Англии бывал несколько раз и его список не пополняется.

Английские пограничники выглядят совсем не по-английски. Цвет кожи выдаёт их иностранное происхождение: индусы, африканцы… В аэропортовском Макдональдсе, где мы в огромных стаканах покупаем кофейную бурду, работают тоже не англичане. Билеты на автобус нам продаёт красивая брюнетка, бойко говорящая по-английски, но муж слышит её акцент и спрашивает: ты из Румынии? Девушка кивает и, краснея от смущения, забывает пропечатать билет. 

Мы занимаем место в очереди на остановке в направлении Ливерпуль-стрит. Автобусы ходят регулярно и ждать не более двадцати минут. Солнце светит, лёгкий ветерок нисколько не мешает. Я продолжаю искать глазами англичан – кажется, что вокруг одни иностранцы: впереди снова румыны, позади итальянцы. Работники автостанции тоже и близко не напоминают англичан, а вывески о том, что курить запрещено написаны по-польски. Всё ясно!

Подошедший автобус уходит без нас – не вместились. Это значит, что на ветру, который стал значительно ощутимей, надо стоять ещё двадцать минут. Солнце скрылось, мгновенно набежали тучи, начинает моросить дождь, и я ругаю себя за то, что не надела шапку, кофту и ботинки – они у меня в рюкзаке. Что-то англичане сделали неправильно – не должны мы ждать автобуса на пронизывающем ветру под дождём! Для кого это придумано? Они сами так стоят? Стоят, наверное: я видела англичан на Фуэртевентуре и в Лас-Вегасе – при ветре и +15 они пьяными разгуливали в шортах и футболках!

Но как бы не было холодно, это испытание мы выдержали, и в следующем автобусе я сажусь к окошку, чтобы получше рассмотреть Лондон. Англичан на улицах не видно – опять арабы, индусы, кто угодно… Наверное, это окраина столицы. Хочу попасть в самое сердце Туманного Альбиона – на Бейкер-стрит, где жил наш любимый Шерлок Холмс, ну, или на Бобкин-стрит, где шагает быстро мистер Смит. Рюкзаки у нас лёгкие, не особо напрягаясь, с ними можно передвигаться и впитывать флюиды меланхоличного серого города.

Идём к Лондонскому Огурцу и мне вспоминается барселонский, потом обходим Вестминстерское аббатство и прогуливаемся вдоль набережной Темзы, где, как все туристы, фотографируемся на фоне Тауэрского моста и колеса обозрения, высотой с 45-этажный дом, называемого “Лондонским глазом”. А вдали виднеется небоскреб “Осколок”, который я из-за его оригинальной формы, сначала приняла за недостроенную высотку. Интересно, что англичане не боятся возводить модерновые здания по соседству со средневековыми.

Сейчас уже поздно, а завтра дойдем до Даунинг-стрит, где живут не дауны, а нынешний премьер-министр Тереза Мэй. Всемирно известные часы Биг-Бен застаём в сумерках и в строительных лесах, поэтому выглядят они неузнаваемо, но бронзового Черчилля на парламентской площади опознали без проблем. 

Мы в городе несколько часов, а Лондон уже успевает нас поразить – здесь растут вечнозелёные растения и даже пальмы! Ландшафтные дизайнеры стараются на славу – клумбы великолепно оформлены, их хочется забрать с собой, ну, хотя бы запечатлеть! Однако самое любопытное это всё-таки не дома и не улицы, а те, кто шагает по этим улицам. Притом интересны не туристы, приехавшие сюда так же как мы, а те, кто имеют возможность ходить здесь каждый день. Всматриваясь в лица, я делаю вывод, что в Лондоне англичане не живут. Это необыкновенное ощущение. Их нет ни среди водителей автобусов, ни в рядах работников бистро, ни среди многочисленной братии уличных уборщиков. Они куда-то разъехались на уикенд? Тут сколько угодно испанцев, индусов, румын, поляков, африканцев, наконец русских, только не англичан. 

Я бы непременно рассказала вам какие они “нагло-саксы”, как выражается Татьяна Монтян, но мне, по-видимому, не удастся с ними познакомиться. Те, что проходят мимо, наверняка даже имеют английский паспорт, но представляют из себя “Третий Интернационал”, в смысле, выглядят как международное представительство желтых, черных и пёстрых в Лондоне.

Я начинаю внимательно разглядывать лица людей в кафе и мне кажется, что среди читающих книги и сидящих за ноутбуком посетителей, можно найти англичан, но как с ними заговорить? 

Ну да ладно, главное, английский томатный суп на месте – он помогает нам в трудную минуту согреться и ощутить прилив новых сил. Суп продаётся в картонном стаканчике, а вместо привычного хлеба – треугольник из слоеного теста с начинкой из мяса, эдакий эчпочмак.

Лондон город большой, но он прекрасно приспособлен для туристов – отличный сервис, огромное множество кафешек, указатели: столько-то метров до туалета, надписи для пешеходов на переходах: “смотри налево”, “смотри направо”, ведь здесь левостороннее движение, которое для европейцев непривычно. Местами он здорово напоминает мне Торонто – и архитектурой, и подземными галереями, где можно передвигаться километрами, заходя поочерёдно то в магазины, то в закусочные.

Я подсела на кофе и овсяные печенья с сухофруктами в “Прет-а-Манже”. При входе в английские заведения общепита большими буквами написано, что вчерашнего они не продают, всё исключительно свежее, здоровое и полезное! Странно, что английская еда считается самой невкусной в Европе – мне она очень нравится: и выпечка, и молоко, и сыры, и йогурты, и рыба, и супы! Это в Париже, я помнится, отравилась креветками и страдала от “французского прононса”.

***

Номер в отеле нам достался с двумя большими, отдельно стоящими, двуспальными кроватями. Однажды в Ереване мы спали на огромной, поистине гигантской кровати, но она была одна, а тут две! Какая забота о ночной свободе! Спалось, естественно, великолепно и вставать совсем не хотелось, поэтому мы выбрались из гостиницы ближе к обеду. Попытались попасть на Даунинг-стрит – “фигвам”, нынче улица закрыта для зевак, её перегораживает трёхметровый кованый решётчатый забор и охраняет полиция. 

Зато нам удалось пройтись по Трафальгарской площади, сфотографироваться у колонны Нельсона, прогуляться возле Букингемского дворца и дальше вдоль озера в парке, послушать живую музыку на Пикадилли и, самое невероятное, при этом идти без зонтика! Вчерашний дождь, хоть и не был навязчивым, но тем не менее не позволил получить удовольствие от  хорошей погоды, а сегодня мой заказ выполнен! Местные жители тут же сняли куртки и сели греться на солнышке, наслаждаясь январским теплом!

Проголодавшись, заходим в закусочную за супом, на этот раз беру куриный. За соседним столиком слышится русская речь. Не могу упустить возможность поговорить с теми, кто имеет возможность ходить по лондонским улицам каждый день. Моими новыми знакомыми оказались две Лены: бабушка и внучка. Лена старшая – из Москвы, приехала навестить младшую. Она регулярно наведывается в Лондон уже в течение шести лет, а до этого ездила в Амстердам, где жила её дочь, вышедшая замуж за голландца. Внучка Леночка говорит по-русски с акцентом. Кто она? Русская, голландка или англичанка, кем себя чувствует? Я не спросила, а жаль… Но у меня есть шанс спросить об этом детей моей падчерицы, у которых мама – русская, папа – аргентинец, а живут они в Германии. 

Мир на глазах теряет свою специфичность и становиться однородным, как тесто для оладий в миксере! Не замечать этого, считать, что всё по-прежнему, невозможно. Переезд в другую страну стал напоминать переезд в другой город. В начале семидесятых никто особо не удивлялся, что наши родители поехали строить КамАЗ, зарабатывать квартиры, пробовать себя… Точно так же сейчас молодые люди ищут своё место в жизни, только их адрес не Советский Союз, а вся планета. 

Возле дома Шерлока Холмса мы оказываемся ближе к ночи, музей закрыт, но швейцар стоит на дверях и туристический магазинчик работает. Многочисленные китайские путешественники делают селфи и тут же постят снимки в фейсбук и инстаграм. Какое же число фоток с адресом: улица Бейкер-стрит 221 хранит всемирная сеть? – думаю я в тот момент.

Перед тем как вернуться в отель, заходим в супермаркет, купить что-нибудь для раннего завтрака, встать нам придётся в 3.30. У выхода из магазина вижу контейнер с надписью “Точка дарения”, где лежат хлеб, молоко, печенье, йогурты, соки, целые пакеты продуктов. Что бы это значило? В интернете нашли информацию – собранные продукты питания распределяются среди бездомных.

Опять-таки пара деталей: улицы английской столицы чистые и в подземных переходах живут всего один-два человека, в то время, как в Париже или Лос-Анжелесе, это целые кварталы бомжей. Лондон поражает меня огнями и Мюнхен, по сравнению с ним, кажется похожим на деревню с единственным фонарём возле клуба.

В 4.30 утра выходим из гостиницы – двери отеля открыты настежь и никакой охраны, за стойкой дежурит лишь администратор. Надо же, Ночь Открытых Дверей! Это говорит о безопасности города! Мигом доходим до вокзала, и по нарисованным на полу красным стрелкам “Экспресс-аэропорт”, без труда находим свой поезд. Быстро добираемся до аэропорта и, пройдя контроль, ждём посадки. Муж произносит фразу, от которой меня передёргивает: “Всё, теперь нас уже ничто не может остановить, мы 100% попадём в Гибралтар!” Не говори “гоп”, пока не перепрыгнешь! То, что нас запустили в зал ожидания, ещё ничего не значит. Надо долететь! 

Стоим в очереди перед трапом, где нас буквально сдувает, но в этот раз я одета как положено и радуюсь своей предусмотрительности. Салон лайнера набит битком – тридцать рядов по шесть кресел, почти 200 человек! Востребованный рейс – кругом слышится “си-си”, “маньяна” – это испанцы, работающие в Британии, летят задёшево в Гибралтар, а там им рукой подать до дома. Мы тоже, по нашему плану, из Гибралтара должны доехать до испанской Малаги, чтобы оттуда вылететь в Барселону и далее в Мюнхен.

Рядом с нами, возле иллюминатора, сидит симпатичный мужчина лет сорока пяти. Мы не общаемся, даже не кивнули друг другу. Полёт заканчивается, стали снижаться, а я так и не знаю кто он. Но нет, повезло: сосед решил выйти в туалет и вынужден обратиться к нам. Он показывает знаками, чтобы я разбудила мужа. По возвращению, говорит без акцента “спасибо” и я понимаю, что он русскоязычный. Теперь меня не остановить! Юра попал в мою историю, как кур в ощип! 

При посадке самолёт кидает из стороны в сторону, супруг страшно нервничает и наверняка читает про себя “Отче наш”, моля о спасении. Испанцы наоборот всем кагалом галдят и хохочут, им и страшно, и нравится, как будто выросли на советском мультике про волка и семерых козлят: “Помирать – так с музыкой! Запевайте, братцы!” 

А мы с Юрой без остановки болтаем. Он рассказывает, что Леванте, так называется этот ветер, абсолютно типичен для данной местности. По сути дела, Скала раздора его тем и привлекает, что из 365 дней – 360 ветреных. Здесь есть то, что ищут такие как он кайтсёрфингисты! Помимо спорта он занимается финансовым бизнесом, но главное всё же экстрим! Закончив Минский радиотехнический институт и аспирантуру, он успел поработать в Литве, Австрии, Сербии, Англии и вот теперь Гибралтар. Хотя гражданство Белоруссии менять не собирается, так удобнее.

Мы кружим над скалой, примеряясь к посадочной полосе, но страшный ветер вновь и вновь отбрасывает нас в сторону. Пилот объявляет пассажирам, что он пойдёт на второй круг, но если ему не удастся посадить самолёт, мы отправимся на запасной аэродром в Малагу. Неужели нам снова не попасть в это крошечное государство? Что за напасть?

Под нами узкая полоска суши и на ней скала, я вижу посадочную полосу, её длина около двух километров: она расположена поперёк дороги ведущей из Испании в Гибралтар. Обычно, когда садятся самолёты, движение по шоссе перекрывают, но сегодня видно не тот случай – наша крылатая машина вряд ли тут сядет. По сторонам сине-черное пенное море, где носятся, будто бы в приступе ярости, не успокаивающиеся ни на секунду, огромные волны. А наш лайнер похож на стрекозу, которая пытается сесть на цветок, примеряется так и эдак, но какой-то шутник направил на неё вентилятор и сдувает словно пушинку. 

Чудо не произошло – лётчикам и со второго захода не удалось посадить аэробус, поэтому мы летим туда, куда намеревались попасть только ближе к вечеру – в Малагу. Для Юры это тоже плохо, но не потому, что он опоздает на работу, как этот офисный планктон, служащий в интернет-казино и фирмах расположенных на полуострове, а из-за того, что он бережёт чистые страницы в загранпаспортах. У него их два, но всё равно не хватает – постоянная погоня за ветром, плюс служебные командировки, а повсюду штампы-штампы и вот, глядишь, надо опять заказывать новые документы.

Сели. Пока никого не выпускают, на борту царит “броуновское движение”: пассажирам из Индии и Пакистана, не имеющим шенгена, прямо в самолёте вклеивают в паспорта визу. У нас с этим полный порядок – у Юры есть литовское разрешение на проживание, у нас – немецкое. 

Что делать дальше? Я малодушничаю и прошу мужа, не заставлять меня ехать сейчас в Гибралтар, хватит уже приключений! 

***

Но чашка капучино и багет с хамоном в зале прилёта вернули настроение – поехали! Авиакомпания сработала добросовестно: нам тут же подогнали три автобуса. Народу до Гибралтара набралось меньше половины, оставшиеся пассажиры скорее всего обрадовались, что оказались сразу в Испании. С Юрой мы потерялись, зато впереди меня сидит русская “Марина”. Это я подобрала для неё такое имя, думая, как же назвать её в рассказе. Лицо девушки я не вижу, однако прекрасно слышу разговор по телефону. Она говорит с матерью, не особо стесняясь в выражениях. Что по этому поводу могут думать окружающие, ей глубоко фиолетово. 

Недавно наш актер Серебряков, эмигрировавший с семьёй в Канаду, сказал, что национальная идея России заключается в силе, наглости и хамстве. Я с ним не согласна, это называется напористостью, целеустремленностью, несгибаемостью, непреклонностью, волей к победе и т.д., но в данный момент, когда я невольно слушаю беседу девушки с родительницей, мне хочется, чтобы никто поблизости не знал русского, иначе, как доказать, что мы такие правильные и хорошие? Марина, мне кажется, с похмелья, всю дорогу глушит минералку, давя сушняк.

Если я попытаюсь озвучить маринину речь, то мне придётся систематически включать звук “пииииии”, заглушающий ненормированную лексику, поэтому я приведу усеченный текст: “Один итальяшка вчера приставал ко мне. Ну и что, что я работаю официанткой, а он бармен. Такая была катавасия. Ты же знаешь, я у тебя красивая девочка и могу постоять за себя”. После слова “красивая” мне захотелось посмотреть на Марину. На вид ей лет 27, косметикой не пользуется, волосы неухоженные, просто собранные резинкой, короткая куртка, кожаные шорты, черные колготки, на ногтях кроваво-красный лак и выражение лица: “Мне всё по-барабану”. 

В Гибралтаре пограничник проверяет у пассажиров документы. Оказывается, что у всех местные паспорта и только у нас троих – российские. Их забирают, чтобы сделать отметки, а я, пользуясь случаем, знакомлюсь с соседкой. Чёрт, я – экстрасенс! Девушку в самом деле зовут Мариной, родом она из Таганрога, откуда 14 лет назад её привезли в Англию. В родной город не тянет, там никого не осталось, а сейчас она едет к своему другу.

Он ждал её в аэропорту: высокий, кучерявый парень, внешне похожий на кавказца, тоже с большого бодуна, но успевший опохмелиться, уже скорее весёлый, чем уставший. Поздоровавшись по-русски, маринин приятель сказал, что живёт тут семь лет и может с полным основанием заявить: делать сегодня в Гибралтаре нечего! Ветер!!! Вас сдует!!! Но Марина резонно замечает, что мы за ветром и приехали, поэтому разубеждать нас бесполезно! 

Не знаем, как будем добираться обратно в Малагу, ведь наш график неожиданно нарушился, но на свой страх и риск идём осматривать “вольный город, находящийся под защитой британской короны”. Попытались записать видео на посадочной полосе, куда пару часов назад мы должны были приземлиться. Невозможно! Ветер просто растворил мой голос в невообразимом шуме. По-моему, на Ниагаре тише.

Подъёмник, доставляющий обычно туристов на скалу, из-за ветра не работает и обезьянам-маготам нас так и не удалось увидеть. Гулять проблематично – моросящий солёный дождь не думает прекращаться. В реальности, это морская вода, которую ураган сдувает с макушек волн и выносит на сушу. Я впервые узнала, что такое ветер скоростью 80 км/час: двигаясь вдоль шоссе, приходится держаться за перила и столбы, чтобы порывом не выбросило под колёса автомобиля. То тут, то там на дорогах валяются сломанные ветки и даже деревья. Лицо в горько-солёной морской пыли.

Нам стало понятно, почему в этом крошечном городе так налажено движение общественного транспорта и все остановки на набережной закрытые – холмы, ветер и дождь. В таких прогулках мало приятного – на обратном пути до границы едем на автобусе.

Однако 81-я страна позади, а "фиш энд чипс" – рыба с картошкой жаренные во фритюре, пошли на ура.

Муж вопрошает: зачем мы тратим время на эти европейские страны? В них нет ничего интересного! Что они нам дают? А мне кажется, что это всегда вызов и преодоление себя!

Из Гибралтара пешком переходим в испанский город Ла-Линеа, удачно покупаем билеты на автобус и к ночи возвращаемся в Малагу.

Никакого ветра в помине нет. Тепло, уютно, спокойно. Вот, где надо жить! Говорят, это очень красивый город, но мы его не успеваем разглядеть, когда идём по темноте до отеля. Всё закрыто, жалюзи опущены, заходим в единственную открытую лавку – китайская, по дороге встречаем тоже китайцев. Ага, вот, кто живо сообразил, что к чему!

Утром вылетаем в Барселону.  В аэропорту я съела свой лучший тапас с хамоном! У нас почти шесть часов между рейсами, а на дворе конец января и +20 градусов по Цельсию! Какой смысл сидеть в здании аэровокзала, когда в пяти километрах море? По велосипедным дорожкам, а кое-где тайными тропами, под летящими над нами самолётами, через автостоянки и скоростные магистрали пробираемся к природному заповеднику, а оттуда к морю.

Четырёхметровые камыши, сосны и воздух создают неповторимую атмосферу свободы и радости! Я второй раз в Барселоне и она снова подарила мне незабываемое ощущение счастья, дала почувствовать её энергетику! Получив заработанную порцию душевного релакса и зарядившись испанским солнцем, возвращаемся обратно. Хорошо, что хорошо кончается, но в Ирландию-то мы так и не попали, а нас там ждут!

Продолжение следует.