Накануне 15 февраля, дня, когда в 1989 году был завершен вывод советских войск из Афганистана, подполковник медицинской службы, челнинец Ренат Терентьев поделился с «Челнинскими известиями» отрывками из своих воспоминаний о том, как он спасал людей в госпитале этой горячей точки. «Экскурс в прошлое встревожил мою душу, и в то же время писалось быстро, как будто я хотел сбросить с себя груз, тяготивший все эти годы», – сказал Ренат Григорьевич.
Первое дежурство, и сразу 24 пострадавших в ДТП
Местом назначения командировки Рената Терентьева стал госпиталь в городе Пулихумри.
«Ждем в Ташкенте взлета самолета – час, полтора, все взмокшие от пота. За иллюминатором жара, в тени +40 градусов, кондиционеры еще не работают. Наконец взлетели, заработали кондиционеры, стало холоднее, а в Кабул прилетели совсем закоченевшие. До Пулихумри добирался на вертолете уже больной ангиной. Коллега Володя Поляков встретил радостно: прослужив более двух лет, с нетерпением ждал замены. Чтобы быстрее поставить меня на ноги, начал усиленно лечить, и через два дня я принял хирургическое отделение. А уже вечером прошел первое боевое крещение: привезли 24 афганца, которые пострадали в ДТП недалеко от нас – на большой скорости их машина упала в овраг и перевернулась. Было уже далеко за полночь, пока с ними разобрались: провели 12 операций, остальные обошлись ушибами».
Бойцы с ампутированными конечностями чему-то улыбались
«Легкораненые помогали по хозяйству, ухаживали за тяжелобольными. Они сами сделали беседку, сверху укрыли ее парашютной тканью. Днем в нее выносили неходячих бойцов, угощали сигаретами. Бледные, с ампутированными ногами, они чему-то улыбались. Бедняги, были рады, что остались в живых и не ведали, какие испытания ожидают их в жизни. Сколько было ампутировано конечностей, – не счесть, обычно санитары уносили их подальше, на пустырь, и закапывали. Но, видимо, не всегда достаточно глубоко. Бывало, голодные собаки раскапывали их и таскали по гарнизону, за что я получал замечания от начальства.
Однажды привезли пятерых раненых, среди них сержант, раненный в живот, с оторванной рукой на уровне плеча, без сознания и давления. Для сдачи крови пришел весь взвод. Вдруг командир ударил кулаком по лицу бойца, и тот закричал: «За что?». «Ты знаешь, за что», – был ответ. Оказывается, по вине этого срочника, который растерялся в бою, и был ранен ценный сержант. Ему повезло – несмотря на большую потерю крови, сложную операцию, пришел в себя, и дело пошло на поправку».
Солдат преследовали брюшной тиф и гепатит
«Высоким – до 90-95 % – был уровень заражения инфекционными заболеваниями, в большинстве, гепатитом и брюшным тифом. Причина, в основном, в грязной воде, не исключался и бытовой фактор: если перед едой не помыл руки, то уже заболел – такая была обстановка. Принято считать, что когда у больных с гепатитом появляется желтушность кожи, он не заразен для окружающих. Некоторые командиры частей пользовались этим и отправляли в отпуск явно больных офицеров. Я до сих пор не представляю, как они в таком состоянии добирались до дома, ведь в Ташкенте, где обычно производилась пересадка, были проблемы с авиабилетами, процветала спекуляция. Тогда модными были слова из переделанной популярной песни: «Лица желтые по городу кружатся…»
Меню без мяса и овощей
«Жили и работали в модулях из каркасно-щитового материала, построенных наспех солдатскими руками. Когда начинался ветер афганец, из щелей задувало песком, а в дождь протекали крыши. Питались в столовой, меню было однообразное: каши, супы из рыбных консервов. Мясо привозили редко, и мы его съедали сразу: негде было хранить. Никаких овощей, молочных продуктов, яиц. Куры не приживались из-за жары. О еде особо не задумывались, не до этого было. Но не зря, видимо, лопались от такой пищи солдатские язвы желудка уже в первые месяцы службы. Кое-какие продукты покупали в магазине военторга, рассчитывались чеками, которые получали в виде заработной платы. За фруктами я ходил на рынок, где местные жители уважительно называли нас «шурави доктор». Страна бедная, и своя медицина там была слабая».
О раненых афганцах
«Женщина в госпитале появилась в сопровождении мужа царандойца (по-нашему – полицейский). Он пояснил, что на рынке на них совершили покушение, и его любимая вторая жена Сафура получила пулевое ранение в живот. Афганский хирург зашил рану, но ей становилось все хуже. Уже на операционном столе я выяснил, что у нее гнойный разлитой перитонит. Благодаря хорошей восприимчивости к антибиотикам, пациентка пошла на поправку. В один из дней по радио передали, что умер Брежнев. Сафура спросила меня: «Бабай дарт (умер)?». Я кивнул головой. «А Сафура дарт?» Успокоил, сказал, что нет. Она заулыбалась и, достав зеркальце, стала прихорашиваться».
«Как-то ночью привели афганца: в его дом ворвались пьяные вооруженные советские прапорщики и, приставив пистолет к лицу, произвели выстрел. Щека была прострелена насквозь, выбито семь зубов. После обработки ран наложили шины на оставшиеся зубы. Война – дело грязное: насилие, кровь, ад, где безгрешных не бывает. Трудно понять, что творится в душе солдата, которому смерть ежедневно смотрит в лицо и на глазах убивают друга, когда кровью залиты глаза и в руках оружие. Нам не понять этого, так же, как они были не поняты после возвращения домой».
Ренат Терентьев (слева) вместе с коллегами в госпитале Кандагара.
О стукаче
«Майор из особого отдела перед отъездом домой разоткровенничался: «Вы – ребята нормальные, но болтуны, и не всегда следите за языками». Мы в недоумении: лишних разговоров вроде не вели. Понятно, кто-то стучит на нас. Проанализировав, выяснили, кто это, и пригласили к себе, поприжали. Молодой офицер признался: при таможенном досмотре у него обнаружили лишние неразрешенные рубли, припугнули и взяли подписку о сотрудничестве. Он часто заходил послушать модные итальянские песни, видно, вникал в наши разговоры. Пообещал, что больше не придет, на этом и разошлись, а парня было жаль».
Чудом спасся от смерти
«Раз в квартал, чтобы отвлечься от напряженной работы, ездили в Кабул. За месяц до возвращения домой поездка в город чуть не стала последним днем моей жизни. Случилось это так. Из госпиталя до аэропорта я поехал на санитарной машине вслед за «КАМАЗом», но на перекрестке мы отстали, заблудились и оказались во враждебном районе. Оглядываясь по сторонам, водитель не заметил велосипедиста, и зазевавшийся афганец оказался под машиной. От неожиданности мы остановились, нас окружила толпа из 20-25 человек и стала раскачивать машину, бить по стеклам. Надо было что-то предпринять! Выхожу и говорю: «I am shuravi doctor, surgeon» («Я русский доктор, хирург»). Толпа притихла: английский язык понимали. Я подошел к пострадавшему, помог ему встать на ноги и сказал, что надо ехать в госпиталь – сделать рентген. Мы взяли с собой велосепидиста. Старший машины в пути расхрабрился и предложил «выкинуть» афганца. Пришлось ему объяснить, что есть такие общие человеческие понятия, как добро и справедливость. У афганца переломов не оказалось, с обширным ушибом его отвезли в местный госпиталь».
Комментарии (5)