Почему современная молодежь не хочет ходить строем. Мнение министра Дамира Фаттахова

- В республике есть молодежные центры, которые появились в советское время, а потом были реконструированы. Их достаточно, или нужно открывать новые?   

- У нас есть серьезный объем инфраструктуры, оставшийся с советского времени: 214 подростковых клубов, 29 молодежных центров, 76 лагерей и вопрос в том, насколько они сейчас актуальны и востребованы нашей целевой аудиторией. И нам очень важно сейчас переосмыслить форматы того, что происходит. Бывает, что с нашим подростковым клубом, например, стоит какой-то частный центр дополнительного образования, и он более востребован. А в нашем клубе почему-то людей не так много.

- Может, дело в том, что преподаватель в этом клубе получает копейки? Они же в большинстве своем энтузиасты.

- Можно работать с внебюджетными средствами, привлекать ресурсы на дополнительные услуги. У квалифицированного педагога есть возможность дополнительного заработка в рамках нашей системы.
Думаю, в первую очередь нужно задуматься над тем, насколько материальная база и форматы такого учреждения востребованы и актуальны на данный момент. Мы должны быть более конкурентоспособны на этом рынке.

Тот же подростковый клуб начинает работать с 3-4 часов дня и до 7-8 вечера. С утра до трех он полностью свободен, а мы продолжаем платить коммунальные платежи, охранять это место и т.д. Тут нужна ревизия. 
Еще она требуется и в работе с кадрами. У нас в планах - запуск корпоративного университета. Мы будем ежедневно оценивать и мониторить уровень подготовки наших сотрудников по всей республике, и подтянуть их.

- Мы много встречаетесь с молодежью? Вы с ними на одной волне?

- Я обязан быть с ними на одной волне. Раньше, я думал, что знаю о них больше, но эта гипотеза не подтвердилась. Сейчас очень быстро меняется время и сама молодежь. Ребята в 19-23 года уже входят в список Forbes, открывают серьезные проекты, строят бизнес, формируют новые тренды и становятся настоящими локомотивами экономики.

- Назовите пять слов из современной молодежной среды.

- Первое что приходит на ум — «хайп», потом «вайн», оно обозначает ролик. Еще «буллинг», которое ребята используют для обозначения травли в интернете, то же самое обозначает и «троллинг». Одно из последних — «эщкере. Я искренне не знал, что оно значит, а оказалось, что это такой аналог английского Let’s do it — «давайте сделаем это».

- А на YouTube вы что-то смотрите? Как вы погружаетесь в молодежную субкультуру?

- У меня разные формы погружения в эту среду. Нужно встречаться с молодежью лично, не через интернет. У меня подрастает дочь, переходит в подростковый период. И я целенаправленно спрашиваю у нее — а что ты слушаешь? И теперь родной ребенок стал для меня инструментом получения обратной связи.

- Что для власти является критерием эффективной молодежной политики?

- Могу выделить три вопроса, которые волнуют ребят: трудоустройство, уехать или не ухать из Татарстана и самореализация. Они все взаимосвязаны. Чем больше молодых людей решат для себя, что не хотят уезжать из Татарстана, что для них республика — это территория возможностей, тем, значит, эффективнее мы трудимся.
Перед нами поставлена задача сформировать программу «Молодежь Татарстана». Мы  подходим к тому, чтобы на бумаге изложить стратегию министерства. В ближайшем месяце мы завершим эту работу и расставим приоритеты.

- Вы были активистом?

- Да. Я как в том фильме: «На стройку? Я! На футбол? Я!» Но сейчас много ребят, которые не хотят объединяться в общественные организации, ходить строем, что-то просить  у власти. Но это не значит, что у них нет запросов. В этом смысле сейчас сложно опираться только на десяток общественных организаций, и этим закончить свою деятельность.
Нам сейчас очень важно увидеть всю палитру молодежи, понять, что это за люди.
Ребята просят приехать, хотят рассказать о том, чем они занимаются. Мы назвали это «14 — 30» — формат прямого диалога с молодежью. 

- Сегодня молодежь ушла в соцсети. Это беда нынешнего времени или какая-то отдушина? Что для вас современная форма общения ребят?

- Для меня это данность. Молодежь не смотрит телевизор, они в сети, и мы не можем это игнорировать. Сегодня они в YouTube и в Сети. Если нас там не будет, то формировать их ценности, мировоззрение, там будут другие. Нет никаких иллюзий, что ребенку можно запретить сидеть в интернете, забрать телефон. 
Нам нужно создать условия, чтобы в этих инструментах появилось альтернативное мнение. Для меня важно, чтобы у молодежи был навык критического мышления. Я уже не раз говорил, что тот объем информации, который на них сваливается сейчас, несравним с нашим временем.

- В последнее время наблюдается очень много протестных движений среди молодежи. Вы правильно сказали, если мы не будем влиять на умы, то будет влиять кто-то другой. Каким образом вы мониторите настроения? 

- Я имел возможность встречаться с ребятами, которые выходили на  митинги. В их мотивации не увидел политического окраса. Они отвечали: «прикольно», «поймать хайп», «мы хорошо провели время, потусили». Это один из способов выплеска адреналина. 
Мы должны создать условия, чтобы молодой человек, имея навык критического мышления, мог посмотреть и сформировать личную позицию, а не просто слепо идти за каким-то одним товарищем.

- Вас критиковали, что вы не поехали на митинг, а открывали молодежные клубы.

- Я  с уважением отношусь к критике, особенно когда она конструктивная. Как госслужащий, я не должен был оказаться на несанкционированном митинге. Это не значит, что меня не беспокоят причины, по которой молодые люди вышли на улицы. Давайте не будем относиться к этим ребятам как к маленьким, глупым, беспомощным и непонимающим. 

- У большинства молодых людей жизнь начинается вечером. Вы встречались с теми, кто занят в ночной молодежной индустрии?

- Да, встречался. Почему-то вечерняя и ночная жизнь ассоциируется только с пьянством и гулянками. Но это же тот период, когда ребята после учебы и работы имеют возможность встретиться по интересам. Почему сейчас популярны интеллектуальные квизы, какие-то квесты, — это все в ночное время происходит. Мы должны способствовать тому, чтобы у нас появились каналы связи с этой целевой аудиторией.

- КВН умер  в Татарстане? 

- Смотря что брать за критерий. Если говорить о наличии команды в Высшей лиге, то, да, у нас не самые лучшие времена.
Другой вопрос, если брать охват и количество ребят, я не скажу, что общественная организация КВН умирает и в каком-то плачевном состоянии. Наоборот, и охват хороший, и лиги работают: Татарская лига и Лига промышленных предприятий. 

- Есть вижения по ремонту летних лагерей?

- Очень важно, что в республике сохранилась инфраструктура летнего отдыха, не распроданная и не перепрофилированная. У нас порядка 76 только наших муниципальных и республиканских лагерей. Все вместе 143, как сказал Президент. Сюда входят и лагеря наших предприятий, но они были построены в 1960-1970-е годы, поэтому их материально-техническое состояние оставляет желать лучшего.
Средства, которые выделялись в последние годы, позволяли открыть лагерь, но не позволяли принципиально отремонтировать и поменять его. 
Сейчас работаем с районами республики, с главами администраций, с Министерством строительства прорабатываем каждый лагерь. Это, к сожалению, сложнее, чем отремонтировать школу. Мы должны в кратчайшие сроки с коллегами сформировать эту программу, утвердить ее у Президента. Сейчас прорабатываем вопросы объемов и четких графиков.

Полный текст интервью можно прочитать на портале "Татар-информ"