Мама молодого парня, у которого была терминальная, то есть последняя, стадия рака, не могла смотреть, как ее сын умирает в невыносимых болях. Все ее силы и время уходили на то, чтобы достать необходимые сильнодействующие наркотические обезболивающие, которых катастрофически не хватало и выписать их было сложно: семья жила в Челнах, но была прописана в Менделеевске. За помощью женщина обратилась в Общественную палату РТ. Она одна из немногих, кто пришел в общественную организацию, остальные раковые больные и их близкие страдают молча. Так что же у нас происходит с обезболиванием? Можно ли достойно уйти из жизни без невыносимых болей? Мы попытались в этом разобраться.
- К сожалению, этот парень ушел из жизни в страданиях, - сказал нам Тимур Исламов, общественный деятель, помогавший маме от Общественной палаты РТ. – На терминальной стадии рака людям и их родственникам чаще всего не до борьбы с бюрократической государственной машиной, не до подключения к проблемам общественности. А ведь среди больных есть маленькие дети, которые умирают, пройдя через невыносимые боли. Препятствием в получении необходимых обезболивающих наркотических препаратов служит государственная машина и правоохранительные органы. Из-за боязни утечки этих лекарств на незаконный наркотический рынок в России создана масса бюрократических препон в получении этих препаратов.
Справедливости ради нужно сказать, что государство в последнее время ослабило хватку, поэтому порядок выписки рецептов на обезболивающие наркотические препараты упростился.
- На сегодня законодательство позволяет миновать одно звено при выписке рецепта на наркотические анальгетики. Раньше терапевт в поликлинике по месту жительства писал справку, в которой обосновывал выписку наркотического обезболивающего средства. Затем с этой справкой родственники больного шли к нам, в онкодиспансер. В нашем учреждении на отдельном бланке выдавалось разрешение от онколога на выписку рецепта. Теперь процедура упростилась, обращаться к онкологу за разрешением не нужно, - сказал нам главный врач челнинского филиала республиканского онкодиспансера Марат Мухамадеев.
Но облегчило ли это участь больных людей?
- Терапевты не очень стремятся выписывать наркотические обезболивающие, потому что им при этом приходится иметь дело с федеральной службой по контролю за оборотом наркотиков, проходить проверки. Пациентам с терминальной стадией рака жить остается недолго, часто терапевты считают их «списанными людьми», поэтому не хотят из-за них проблем, - говорит Тимур Исламов.
Кроме того, по этим рецептам можно получить лишь строго ограниченное количество обезболивающего. При этом бланки рецептов на особом учете. После смерти онкобольного родственники обязаны сдать в медучреждение все неиспользованные ампулы.
Свое мнение по этому поводу нашему изданию высказал психиатр, профессор Казанского медицинского университета, эксперт Всемирной организации здравоохранения Владимир Менделевич.
- По доступности обезболивающих наркотических средств наша страна находится на 94-м месте в мире. Если сравнивать, то у нас в 80 раз меньше доступ к обезболивающим средствам, чем в Великобритании, и в 150 раз, чем в Канаде и США. Даже в Монголии умирающие страдают меньше, чем у нас. Врачи уже просто не могут смотреть, как мучаются пациенты. А назначить им нечего или опасно, потому что ФСКН проверяет всех, считая потенциальными наркодилерами и врачей, и родственников онкологических больных, - поделился с нами Владимир Давыдович.
Тем не менее, профессор считает, что в этой ситуации виноваты не только контролирующие органы, играет свою роль и российский менталитет.
- Наши люди предвзято относятся к таким обезболивающим, боятся, что станут наркоманами, российский человек готов при этом терпеть боль. Кроме того, есть две разные стратегии в медицине: наша – надо потерпеть и западная – не терпеть боль. Я был в хирургической клинике в Европе и в Израиле, видел послеоперационных пациентов. У человека стоит капельница, в том числе и с обезболивающим наркотиком, и он сам может регулировать количество поступающего ему через вену лекарства, в зависимости от собственного самочувствия. Никто там не боится, что пациент вдруг начнет вливать себе больше, чем требуется, наркотиков. Зачем ему это нужно, если он хочет выздороветь?
Мы связались с челнинским отделением федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, чтобы выяснить, насколько велик риск, что медицинский морфин попадет на нелегальный рынок. Как нам пояснили в ФСК, такие случаи крайне редки, в Челнах за последний год-два их не было совсем.
- Медицинский оборот наркотических обезболивающих направлен на благо людей. Нельзя, чтобы страдали больные люди, из-за того что существуют наркоманы. Ведь не запрещают тормозную жидкость потому, что ее пьют алкоголики. Мы рады, что в ФСКН начали осознавать этот момент, процедура выписки рецептов упростилась, принято решение строить завод по производству морфина в России, ведь раньше все лекарства мы покупали за границей, - отметил Владимир Менделевич.
А пока в Челнах за минувший 2013 год в онкологическом диспансере было выдано 179 разрешений на обезболивающие наркотические лекарства.
Комментарии (5)