Эмилия Леонгард: «Не надо из глухого ребенка делать несчастного человека. Выход есть!»

– Эмилия Ивановна, как сурдопедагогика стала вашей судьбой? 

– У меня не было родных или близких, которые не слышат. Но еще в школе поразил рассказ любимой учительницы о том, как она присутствовала на экзамене для глухих. Педагог была восхищена этими учениками, наизусть читавшими «Евгения Онегина». Мне стало любопытно. В итоге я окончила отделение сурдопедагогики дефектологического факультета МГПИ – сейчас университет. Потом были научные исследования, диссертация, работа в школе для глухих. Так, вся моя жизнь связана с обучением глухих детей устной речи. Главная идея моей разработки – не использовать при обучении жестовый язык глухих и дактильную (ручную) азбуку, пока у ребенка не сформируется связная речь в устной и письменной формах.

– Сколько школ в Татарстане работает по вашей методике, разработанной в 1965 году?

– Знаю школу в Казани, слышала выступление их учеников на конференции. Но вот уже 34 года, с самого основания, я сотрудничаю с челнинской коррекционной школой № 88. И на этот раз мой визит связан с тем, что в коллектив приняли много молодых специалистов, и я рада оказать им помощь. С педагогами мы – единомышленники, иначе не было бы успехов. Они прекрасно работают, и результаты их труда налицо: дети свободно общаются не только с окружающими, но и между собой. Среди дефектологов существует мнение, что между собой глухие говорить не могут и пользуются жестами. Это неверно. Может, качество произношения из-за аппаратов несколько другое – интонированное, звуки нечеткие, но это все исправимо. Главное, что их можно понять. 

– Почему вашу уникальную методику не применяют в других коррекционных школах? 

– У всех свои предпочтения. Методики обучения глухих детей разные, и речь не идет о том, что надо использовать только мою, которую я не считаю уникальной, как о ней пишут. Я лишь говорю, что и по ней реально добиться успеха. Главный момент – перестроить свое представление о том, что нужно глухим и слабослышащим детям для развития речевого слуха. Сейчас современная медицина в стране и мире благодаря имплантатам обеспечивает их возможностью слышать. Но кохлеарные имплантаты – это лишь начало большой работы. С детьми надо заниматься, активно развивать устную речь. К сожалению, многие педагоги не верят, что глухие воспитанники могут именно слышать. Наши же дети самостоятельно мыслят, а не только по подсказкам действуют. Обычному человеку невозможно представить, как «делать» речь тому, кто ее не слышит и не понимает. Когда на создание одного звука-слога уходят недели, если не месяцы. Это кропотливый каждодневный труд с утра до вечера с каждым глухим ребенком индивидуально. Не случайно в группах всего по пять-шесть детей. 

– Правда ли, что ваши воспитанники учатся в вузах, делают успешную карьеру? 

– Безусловно! Ребята получают самые разные профессии, работают в престижных компаниях и общаются с коллегами. Среди выпускников челнинской школы есть инженеры, получившие дипломы Казанского технического университета КНИТУ-КАИ, студентка мединститута. Одна ученица увлеклась музыкой и поступила в педагогический колледж на музыкальное отделение. Такой успех для меня – впервые. Кстати, ее родители специально переехали из Магадана в Челны, чтобы отдать свою дочь-дошкольницу в школу № 88. Здесь выпускники получают аттестаты о среднем образовании. Вообще наше требование, чтобы дети занимались музыкой, играли на разных инструментах – это помогает им в развитии. 

– С какого возраста с глухим ребенком надо начинать заниматься? 

– С момента установления диагноза. Надо сразу на оба уха обеспечить ребенка слуховыми аппаратами. Потом, если этого недостаточно, а врачи  рекомендуют операцию по установке имплантатов, то надо ее сделать. Часто бывает, что родители спохватываются только ближе к школе, и не представляют, что делать. Уже позже приходит осознание того, что неслышащего малыша не вылечить, но, чтобы он не остался немым, его надо развивать: учить говорить, читать и понимать окружающих. Причем для этого придется приложить немало усилий и многому научиться самому. Не надо из ребенка делать иждивенца, несчастного человека. Кстати, у наших детей гораздо меньше глухих родителей, чем слышащих. Ошибочно мнение, что родной язык для них жестовый. Родной язык для них тот, в котором его воспитывают. Английский и другой какой угодно язык может стать им близким и понятным. 

– Реально ли взрослому человеку освоить вашу методику?

– Главное, иметь желание и набраться терпения. Я несколько лет работала в МГТУ им. Баумана на факультете «Учебно-исследовательский и методологический центр профессиональной реабилитации лиц с ограничениями здоровья» для взрослых. Там занимаются люди, которые даже аппаратов не носили, плохо говорят. Им лекции переводят сурдопереводчики, ведут специальные занятия. 

– Не могу не задать вопрос о вашем возрасте. В чем секрет такого завидного профессионального долголетия? 

– (Улыбается.) Нет у меня никаких секретов – просто живу. Хотела бы поспать подольше, да не получается, по-прежнему очень много работы: просят статьи, вести онлайн- и офлайн-консультации. Удивляет, что социум сильно давит, напоминает о юбилеях. Зачем так давить? И все же считаю, что именно работа продлевает мою жизнь и жизнь каждого человека.