В Елабуге опубликовали редкие письма местных жителей – солдат Первой мировой

Елабужский государственный музей-заповедник опубликовал письма солдат Первой мировой войны. Авторы их - Василий Филиппович Носырев и Петр Игнатьевич Шишкин, жители Елабуги.

Авторская орфография и пунктуация сохранены, подчеркивают сотрудники музея.

Письма с весны 1915 до июня 1916 года отправлял в Елабугу Василий Носырев:

«Здравствуйте мои дорогие Тятя и Мама. Посылаю я вам свой низкий поклон и с любовью целую я вас несколько раз. Еще кланяюсь дорогой моей супруге с детками Агриппине Игнатьевне и деткам моим Анне Васильевне и Андрею Васильевичу. Посылаю я вам низкий поклон до самой земли, и с любовью обнял бы, и расцеловал бы я вас всех. Так бы и поглядел на вас хоть бы разок, но далеко, невидать и неслыхать… Мне живется ничего, хорошо, того и вам желаю от Господа Бога всего хорошего в делах ваших. Выдали нам суконные перчатки – три пальца вместе, а два врозь. У кого лапти, валенки — дали казенные сапоги. Сушиться совсем негде, носки и чулки сгноил совсем, все стали худые… Ученье мне дается легко. Остаюсь жив и здоров, того и вам желаю от Господа Бога, всем доброго здоровья и в делах ваших скорого успеха. За тем до свидания. Прощайте! Прощайте!

Еще кланяюсь Дедушке и Баушке, куме Екатерине Яковлевне и Анисье Яковлевне, и посылаю я вам низкий поклон. Еще кланяюсь Соколовым, тетке куме Марье Захаровне, Андрею Захаровичу и деткам его. И Николаю Павловичу и Анисье Захарьевне. Еще кланяюсь теще Матрене Сергеевне и Ивану Игнатьичу с детками. Еще кланяюсь шурину Осипу Игнатьичу, Марье Ивановне и детям Марье, Егору, Васе. Всем низко кланяюсь и с любовью целую несколько раз. Затем до свидания все родные и знакомые и родная семья. Прощайте! Прощайте! Адрес мой г. Казань, 240 пехотный запасный батальон, 4 рота, 2 взвод» (10.12.1915 г.).

«…Выдали нам всю принадлежность военную — палатку, вещевой мешок, баклагу в мешочке, патронташь, котелок, 3 мешочка для сахара, хлеба и мелких вещей. Праздник Рождество Христово встретили весело. Утром гоняли нас к обедне в город. Пришли в одну церкву, нас из нее выгнали. Ушли в монастырь, там стояли обедню… В город никогда не отпускают окромя бани. В бане моемся часто. То в казенной, то в торговой в городе. Возьмешь номер на 5 человек за 60 копеек, выстираешь вещи… Пища у нас хорошая…» (1915 г.)

«Здравствуйте дорогие и возлюбленные Мои родители. Посылаю я вам низкий поклон и с любовию целую я вас несколько раз. Еще здравствуйте дорогие и возлюбленные Мои супруга Агриппина Игнатьевна и детки Мои Анна и Андрей. Посылаю я вам свой низкий поклон, и с любовию расцеловал бы я вас. Посылаю я вам свою низкую благодарность за посылку, посланную вами до Рождества Христова. Я очень рад этой посылке, но еще прошу я вас — не оставьте, пожалуйста, меня на Царской военной службе, пошлите мне рублей 5 денег. Писал я вам и в 2 письмах просил денег, и с тех пор ни письма, ничего не получал после посылки.

Ученье дается мне, слава Богу, легко. Здоровье у меня, слава Богу, есть. Утром встаем в 6 часов, чаю напьемся и на занятия, пообедаем — 2 часа отдыхать, вечером ложимся спать в 9 часов. Все идет слава Богу. 2 недели как ждем выгонки на позиции или на бой. Как придет требованье или телеграмма, то нас чичас угонят отсюдова. Про конец войны вовсе и не думайте и незнай совсем когда будет мир…

…Еще здравствуйте Агишины Дедушка и Баушка и кумы Екатерина и Анисья посылаю я вам низкий поклон и благодарю за посылку, посланную с нашими вместе…» (1916 г.) «…Выдали нам теплую одежду — теплые на вате стеганые брюки, 2 вязаных теплых рубахи, 1 пару теплых суконных портянок… Пища у нас хорошая, 3 раза в день кипяток, щи, мясо, каша. В солдатской лавке все есть, что тебе угодно — сахар 22 коп. фунт, хлеб белый 8 коп. фунт. Куды я теперь свою одежду буду девать, не знаю. Казенной выдали всякой…» (6.01.1916 г.)

«…Получил я от вас письмо 12 января и узнал из него, что будто бы какой-то мужик вам сказал, что нас угнали из Казани. Это неправда. Проживем мы в Казани еще долго. Но теперь нам стало не весело. Ученья спрашивают с нас много, а пища стала плохая, мяса совсем не видим. Варят нам теперь соленую рыбу тарань. Рыбы кусочек, а то и не попадет когда. Только кипятку дают 3 раза в день…

На карточку мне сняться очень охота, но нипочем не отпускают в город… Еще прошу я у вас, Тятя и Мама, пришлите вы мне, пожалуйста, денег рублей 5, или побольше. Без денег плохо… Посылаю я вам всем низкий поклон и с любовию целую я вас несколько раз» (22.01.1916 г.).

«…Послал я вам с саралинским мужиком свою одежду, а деньги за провоз не заплатил ему. Он приехал к сыну, его зовут Федор Андреич Красильников, коновал. Послал я с ним шубной пинжак, 3 рубахи, подштанники, 1 портянки казенные, 1 перчатки черные, 1 носки, 3 платка, 2 воротника, шарф, опояски. Все это в катанке. Катанка в кошеле и все это завязано.  Тятя и Мама, пошлите мне, пожалуйста, хоть рублей 5 денег, или больше. Сколько я вам писал писем, просил денег. Неужели вам жалко родному своему сыну, неужели я не заработал нисколько? Не бросьте меня, пошлите, пожалуйста, мне денег сколько-нибудь. Не бросьте, пожалуйста, меня на службе Царской. Пища у нас теперь стала плохая. Сперва с месяц готовили нам хорошие щи и каша в обед, и вечером щи, 3 раза кипяток. В день на 1 человека выдавали мяса 3 четверти фунта, а потом 1 четверть, а потом ни крошки. Стали варить нехорошую рыбу, соленую тарань. Суп — одна горечь, а рыбы — кусочек. Мясо варят 1 раз в неделю, 1 четверть на человека вместе с мослами. Попьешь чаю с одним хлебом ржаным и ладно. Сахару нету. Своих денег нет. Чистая беда… Ученье, слава Богу, дается мне легко…» (8.02.1916 г.).

«…Еще прошу я у вас, мои родители, Тятя и Мама и супруга моя Агриппина и дети Анна и Андрюша, прошу я у вас родительское благословение. Простите и благословите меня воевать и сражаться с врагом лютым. Помолитеся Господу Богу, чтобы Господь спас меня от вражеской пули, огня и меча и от всякого вражеского нашествия, и чтобы возвратиться домой с великой победой над врагом. Повезут нас на чугунке эшелоном и сразу на позиции, или на бой…

Я очень благодарствую вам за перевод 3 р. 3 к. Деньги у меня свои есть немного, мне и хватит покамест… Одежды выдали казенной всякой — шинель, шапка, перчатки, 2 нательные рубашки, кальсоны белополотняные, 1 кальсоны вязаные теплые, 1 стеганые брюки, 1 суконные брюки, 2 теплые вязаные рубахи, 1 гимнастерка. Выдали пакет индивидуальный, в случае ранения перевязаться самому, и весь военный инструмент, котомки, сумочки всякие… Письма мне больше не пишите, неизвестно на какой фронт повезут. Прощайте! Прощайте!» (10.02. 1916 г.)

«Здравствуйте дорогие и возлюбленные мои родители Тятя и Мама… Выгнали нас из г. Казани в 5 часов вечера, привезли до вокзала с музыкой. Мы сели в вагоны в 12 часов ночи. Ехали до Москвы 3 сут., в г. Алатыре обедали, в г. Муроме обедали, в г. Москве обедали. От Москвы до Киева ехали 3 сутки. Каждый день обедали в городах на станциях. А из города Киева повезут нас неизвестно куды. Всего мы ехали до Киева 6 суток с половиной…Затем до свидания. Остаюсь жив и здоров. Писал на станции в гор. Киеве часов 8 утра и тут же положил на почту» (февраль 1916 г.).

«…Из гор. Казани нас угнали 10 фев., 8 суток мы ехали по железной дороге в Москву, из Москвы в г. Киев, из Киева в губернию Волынцкую, в Волынцкой губернии мы слезли с машины и шли пешком 25 верст до городу Изяславль, а из города угнали нас в село Путряницы. Тут нас расселили по квартирам. В селе этом живут одни хохлы. И что они за жители, как они живут! Ни чашки, ни ложки, ни самовару! Ничего нет. Скотине ни сена, ни соломы. Климантъ совсем другой. Погода — то снег нападет, то растает, то дождик. То заморозит крепко, то сильно слякоть. Делали нам в городе укол в левую лопатку сзади, и погонят нас неизвестно на какой фронт, хотя мы стоим на фронте Австрийском. Но незнай куды угодим – на германский ли, на австрийский ли?..

…От позиции, от огня стоим мы на 60 верст. Все нам слыхать — как стреляют из орудий, точно тучи гремят дождевые. Войска нашего русского в каждой деревне, селе, в городе полно, в каждом домишке. По слухам, наверно, проживем мы тут с месяц, меньше ли, больше ли.

…Пришлите вы, Тятя и Мама, пожалуйста, хоть рублей 7 или по больше денег! Я все издержал деньги. Дорогой нас кормили только раз в сутки, дак, пожалуйста, пришлите Тятя и Мама! Пища наша — с голоду не морят, досыта не кормят. Купить есть где — денег нет, а если деньги есть — дак, когда и голодный. А денег нет — дак, и плохо дело. Пожалуйста, не бросьте, не оставьте меня на военной службе, пошлите мне денег! Здоровье у меня, слава Богу, есть, остаюсь, жив и здоров. Того и вам желаю от Господа Бога — доброго здоровья и в делах ваших скорого успеха. Еще кланяюсь всем родным и знакомым, затем до свиданья. Прощайте! Прощайте! Адрес мой – Действующая Армия, 6 армейский маршевый запасный батальон, 7 рота, 17 маршевая рота, 2 взвод» (25.02.1916 г.).

«…Из села мы шли пешком до вокзала 25 верст, ехали ночь, и дорогой в наш эшелон неприятель бросал бомбы. Но ничего не повредил, все целы. Сейчас мы остановились в г. Ровно, от позиций 20 верст. День и ночь летают еропланы, но их отбивают из орудий. Стоим мы здесь вторые сутки. На какой фронт попадем неизвестно. Прощайте! Адресу моего нет, письма не пишите» (19.03.1916 г.).

«…Сейчас мы угодили в 14 финляндский стрелковый полк… Скоро дивизия пойдет на бой, но неизвестно на какой фронт и когда… Остаюсь я жив и здоров и ничего у меня никогда не болит, слава Богу. Пишите письма чаще и чаще, хоть одно да дойдет из десятка. Еще прошу, Тятя и Мама, я у вас денег, хоть рублей 8, или меньше. Да еще пошлите мне хоть маленькую посылку. Пошлите, пожалуйста. Не оставьте меня без денег. Плохо на службе Царской… Адрес мой 14 финляндский стрелковый полк 1 рота 2 взвод» (24.04.1916 г.).

«…Часто во сне вижу будто дома. Проснусь — опять в солдатах. Больно охота побывать дома и поглядеть на вас, но не знаю, приведет ли Бог. 16 мая выгнали нас на позицию, стоим мы сейчас на правом фланге Австрийского фронта, в лесу. Сегодня, наверное, уйдем в бой. Не тужите, Тятя и Мама, может, вернусь домой. Не тужите мои жена Груня и детки Аннушка и Андрей. Может, приведет Господь свидеться и пожить еще с вами… До свидания Тятя и Мама, иду я в бой. Простите и благословите меня. До свидания жена Груня и милые детки Аннушка и Андрюша. Посылаю я вам детки свое отцовское благословение. Прощайте! Прощайте!..» (22.05.1916 г.).

«…Благодарю за деньги и за письма. Я очень рад-радехонек этим деньгам, но сейчас совсем нечего купить на них. Может, пригодятся впредь. Спасибо. Больше писать ничего нельзя, а то письмо не дойдет. Все запрещено писать. Остаюсь жив и здоров, слава Богу, того и вам всем желаю. До свидания Тятя и Мама, дорогие мои жена Агриппина Игнатьевна и детки. Простите и благословите меня. Прощайте! Прощайте!» (12.06.1916 г.)

Примерно в этот же период отправлены домой в Елабугу послания Петра Шишкина.

«Во первых строках моего письма кланяюсь родительнице Матрене Сергеевне, посылаю вам децкое почтенье и с любовью низкий поклон, еще кланяюсь брату Ивану Игнатьевичу с супругой Елизаветой Алексеевной, еще крестнику Григорию Ивановичу, еще брату Осипу Игнатьевичу с супругой Марьей Ивановной с детками — Мане, Егору, Васе, Коле Осиповичам. Еще кланяюсь Наталье Аркатьевне с детками — Зое, Васе Андреевичам. Еще кланяюсь сестре Сане с детками — Пете, Феде, крестнице Аграфене Александровне. Еще кланяюсь зятю Василию и сестре Груне, крестнице Анне Васильевне. Еще кланяюсь Петру Ивановичю, тетиньке Матрене Алексеевне с детками, куме Лизе, Маше, Настасье, Ивану Петровичю. Еще кланяюсь дядиньке Григорию Алексеевичю, тетиньке Катерине Филимоновне с детками — Николаю, Онисье, Вассе, Сане, Лиде. Еще кланяюсь тетиньке Дарье Алексеевне с детками, Наталье Феодоровне, Василию Терентьевичу с детками. Еще кланяюсь Прокофию Терентьевичу с супругой Натальей Захаровной. Еще кланяюсь свату Алексею Тимофеевичу, свахе Наталье Захарьевне с детками. Еще кланяюсь свату Филиппу Алексеевичу с супругой Овдотьей Яковлевной. Еще кланяюсь свахе Матрене Ивановне. Еще кланяюсь таварищям Ивану Ажмякову, Ивану Токареву, Володе Бобошину, Салеху Багдашановичу Сушкову, братьямъ Казаковым — Васе, Коле, Семену…

…Нас от Казани до Москвы везли в телячьих вагонах. От Москвы 36 часов на пассажирских… Больше писать нечего. Остаюсь жив и здоров, того и вам желаю. Мама, не скучяй обо мне. Жив буду – приду. Адрес мой город Старица Тверской губернии 5 запасной саперной батальон 6 рота 4 взвод. Получить Петру Шишкину» (8.03.1915 г.).

«Посылаю дорогому свату и зятю письмо. Во первых строках моего письма посылаю низкий поклон свату Филиппу Алексеевичу, свахе Овдотье Яковлевне. Посылаю вам свацкое почтенье с любовью и низкий поклон. Еще кланяюсь зятю Василью Филипповичу, сестре Аграфене Игнатьевне и любезной креснице Анне Васильевне. Шлю я низкий поклон и заочно ее целую. Груня, передай поклон маме, Ване, сестре Сане с детками, брату Осе с супругой и с детками, и тетиньке Дарье с детками. Груня, на меня жалуется мама, что я им не пишу писем, но я домой услал 3 письма, сестре Сане 1 письмо, брату Осе 2 письма, а они мне не хотят написать ответу. А я писал, как приехали в казармы, адрес на елекстрицескую станцыю на дядю Гришу.

Скоро дадут присягу в апреле месяце, и долго здесь не проживем. Нас отправят на позицию, но бог знает, может и будет мир. Пусчяй мама не скучяет обо мне. Будем живы, дак увидимся. Остаюсь жив-здоров, того и вам желаю. …Адрес мой город Старица Тверской губернии 5 запасной саперной батальон 6 рота 4 взвод, молодому солдату П. Ш.

Груня, пропиши мне — получили ли зипун? Да еще послал домой пальто и шапку по почте. За пересылку отдал 65 копеек. Пускай сестра Саня напишет мне письмо. Остаюсь ждать ответу нестерпеньем. Прощайте» (30.03.1915 г.).

«…Посылаю дорогому свату и зятю письмо. Во первых строках моего письма посылаю низкий поклон свату Филиппу Алексеевичу, свахе Овдотье Яковлевне. Посылаю свое свацкое почтенье. Желаю от Господа Бога доброго здоровья, в делах скорого щесливого успеха… …я вас уведомляю, что я в настоящее время жив-здоров, того и вам желаю… Теперь я нахожусь в тылу пазицый, делаем окопы с австрийцами. Больше писать нечего… Ваш любящий брат Петр Шишкин. Пиши Груня, что делается у нас нового и что нового в Елабуге?» (25.11.1915 г.).

«При внимательном их прочтении становятся осязаемыми и даже очень выпуклыми некоторые интересные моменты. Оказывается, В.Ф. Носырев был зятем П.И. Шишкина, был женат на той самой Груне, к которой так часто обращается Петр. Шишкины и Носыревы — распространённые фамилии в наших краях. Может, кого-нибудь заинтересует эта статья, и, углубившись в запутанные ветви своих семейных древ, они узнают среди приведённых здесь имён своих дедушек и бабушек, прадедушек и прабабушек, «пратеть и прадядь»? И пополнят копилку знаний о них колоритными описаниями давно минувших событий», - обращают внимание сотрудники музея.

Фото: архив «Челнинских известий»