Челнинец ищет американскую родню, покинувшую родину сто лет назад

«Готов выехать в дорогу хоть завтра»

– Пришел в редакцию с последней надеждой, что мне поможет рубрика «Жди меня», материалы которой я всегда внимательно читаю. – Так, волнуясь, начал разговор седовласый импозантный мужчина. В его глазах – и боль, и скрытые слезы. – Куда только ни обращался, все без толку. Но не могут же люди исчезнуть бесследно с лица земли?! Может, меня тоже где-то ждут и ищут?

Многодетная семья Кудряшовых родом из села Бурды Тукаевского района.

– Мой отец был самым младшим, сейчас понимаю, он мог бы подробнее рассказать о своих братьях, – говорит Борис Петрович. – Казню себя до сих пор – сам виноват, что не додумался обо всем расспросить его при жизни и записать. Отец умер, когда я вернулся из армии.

Лишь от своей бабушки Дарьи Харитоновны внук узнал, что следы ее старших сыновей затерялись в далекой Америке. Они решили уехать из глубинки в поисках лучшей доли еще в годы революции. Николаю было 22 года, Георгию – 17 лет.

– Бабушка часто плакала, вспоминая их, и призналась мне, что получала от них письмо, – делится Борис Петрович. – В нем мои дяди коротко сообщили, мол, добрались нормально. Подробнее обещали написать позже, когда устроятся, но других весточек дедушка с бабушкой так больше и не дождались. Да и этот единственный конверт бесследно затерялся…

Борис Кудряшов давно на пенсии, у него трое детей и пятеро внуков. Для своих близких он – пример жизнелюбия и оптимизма. Мечтает успеть познакомить их с американской родней, лишь бы следы найти. А в дорогу готов хоть завтра выехать, к тому же и у него самого есть связь с заграницей.

Мальчик выжил в концлагере

«Я родился и выжил в концлагере Годсхорн военного округа Ганновер в Германии», – так начинается автобиография челнинца.

Казалось бы, где Челны и где Германия, навсегда вписанная в его паспорт.

Борис появился на свет в страшные годы войны. Его мать, 19-летняя Александра из Орловской области, и отец – военнопленный Петр из Татарии, встретились в концлагере. Они общались украдкой, обмениваясь взглядами да пожимали друг другу руки. Петр рассказывал, откуда он родом, предлагал любимой после освобождения из плена вместе с ним вернуться в родное село Тукаевского района. Надежда на счастье сблизила их еще сильнее, и в сентябре 1944 года у них родился сын.

Выжил малыш благодаря матери: укутав его в тряпье, она не спускала его с рук и согревала на груди. Когда Петра неожиданно увезли на другую работу, молодые родители потеряли друг друга. Александру и сына ждала участь заживо сгореть в газовой камере. Их спасло чудо: приказ командования сохранить беременных женщин и детей как рабов и доноров для немецкого рейха.

– Из плена нас 11 апреля 1945 года освободили союзники-англичане, – продолжает свой рассказ Борис Петрович. – С мамой в ее родное село я вернулся спустя три месяца безымянным, даже без документа о рождении. Лишь в 2008 году, после настойчивых обращений в разные инстанции, из Германии пришло свидетельство на немецком языке, благодаря которому я был признан несовершеннолетним узником концлагерей и начал получать льготы.

Решительная Александра с сыном приехала в Татарстан в село Бурды – хорошо, что адрес любимого запомнила. Петр был жив! Признался, что переживал – не знал, где их искать. Молодая женщина устроилась разнорабочей, быстро прижилась на новом месте.

– Семья у нас была большая: мама родила еще шестерых детей, – делится Борис Петрович. – Как самый старший, я помогал по дому, работал в колхозе.

Большим увлечением подростка было тайком, ведь лишних денег у многодетной семьи не было, попасть в клуб и посмотреть фильм. Борис стал знатоком кино, и это подтолкнуло его после семилетки уехать в Альметьевск, где, пройдя конкурс, устроился артистом драмтеатра. После армии до самой пенсии работал художником-оформителем, часто рисует и сейчас. Не теряет надежды воспроизвести для домашнего архива и своих американских родственников.