Со дня катастрофы на Чернобыльской АЭС прошло тридцать лет: 26 апреля 1986 года взорвался ее реактор, и тонны радиоактивных материалов были выброшены в атмосферу. Они превратили живописное украинское местечко в территорию с пугающим названием «зона отчуждения». В это пекло попал челнинец Владимир Симонов, сейчас ему 68 лет, за трехмесячную командировку в Чернобыль он награжден медалью «За заслуги перед Отечеством».
Владимира выбрали из 1300 водителей
На Украину Владимир отправился в 39 лет, и с того дня пошел отсчет совсем другой жизни. Он помнит все до мельчайших подробностей, будто все произошло вчера, и до сих пор просыпается по ночам от тревожной мысли: пора на смену.
«Когда только случилась чернобыльская трагедия, мы обсуждали ее на работе, а в начале июля 1986 года я получил повестку из военкомата, – рассказывает Владимир Сергеевич. – Меня поставили перед фактом: надо ехать на военные сборы сроком в 90 дней, явка обязательна, на сборы – один день».
В то время Владимир работал водителем в АТЦ технологических перевозок КАМАЗа, и до сих пор он не может понять, почему в Чернобыль отправили именно его:
«В коллективе предприятия было 1300 человек, но почему выбор пал именно на меня одного? Была возможность подключить влиятельного знакомого и остаться дома, но я не стал этого делать – иначе было бы стыдно перед самим собой и детьми».
«Говорили, что едем на строительство жилья»
Из Челнов в командировку на Украину выехали 60 человек. До последнего момента никто не знал, куда попадет. Говорили, что направят на строительство домов для эвакуированных из радиационной зоны ЧАЭС. В Казани с каждым командировочным переговорили с глазу на глаз, в итоге 15 мужчин младше 35 лет, которые не имели двоих детей, отправили домой. Остальные на поезде добрались до Кировочепецка, где была сформирована рота, а когда всем выдали военную форму – тельняшку и берет, тайное стало явным. Правда, почему-то лишь челнинские водители Владимир Симонов и Башир Хаертдинов оказались в Чернобыле. Остальных, видимо, направили в другие места.
«Разместились мы в школе-интернате, – продолжает рассказ Владимир Сергеевич. – Сразу получили задание: все вещи из помещений – учебники, глобусы, швейные машинки и прочее – вынести в котлован и закопать. Сохранились лишь парты, которые сложили за зданием. В опустевших комнатах установили двухъярусные кровати, занесли тумбочки – это стало нашим временным жилищем. Во время отдыха писали письма родным, слушали радио и смотрели телевизор, а вот со спиртным было очень строго – ни грамма себе не позволили, да и купить было негде».
Прежде чем получить допуск в эпицентр опасной зоны, друзья-челнинцы прошли 20-дневное обучение на машинистов бетононасосной установки и сдали экзамен. Затем их включили в штат московского СУ-605, которое занималось ликвидацией последствий аварии на ЧАЭС. В начале августа первая группа выехала на место основной работы – на разрушенный 4-й энергоблок.
Так выглядел Владимир в период своей чернобыльской командировкиРота, в которой работал челнинец Владимир Симонов (первый ряд, второй справа)
На тот момент ликвидаторы уже хорошо знали, насколько радиация опасна. Им выдали дозиметры, медицинские маски, до работы они добирались в броневиках, обитых свинцом. А прибыв в зону отчуждения, увидели указатели «Осторожно, радиация!». Заливка саркофага для изоляции смертоносного излучения 4-го блока велась круглосуточно. На этом участке были задействованы бетононасосные установки, специально закупленные в Германии.
«Насосами, которые перекачивали в смену по 800 кубометров бетона, мы управляли из бункера, обшитого свинцом, – вспоминает Владимир Сергеевич. – Операцию осваивал на ходу: в первый день мне показали, что и как, а на другое утро наставник не приехал: машина в дороге сломалась. Выручила хорошая память: запомнил, на какие кнопки нужно нажимать, иначе повредил бы установку стоимостью свыше миллиона советских рублей».
Челнинец работал в сложнейших радиационных условиях
«Время от времени замки, закрепляющие 50-метровую стрелу бетононасосной установки, выходили из строя, – говорит Владимир. – Приходилось выбегать из укрытия, подниматься по лесам, которыми был «обшит» реактор, и менять замок. На это давали 15 минут, если не укладывался, по рации сообщали, что идет подмога, а я бегом назад. Смена длилась по 6 часов, но у пульта мы находились по часу, иногда по получасу».
На саркофаг за 205 дней работы пошло 450 тысяч кубометров бетона, было смонтировано около 7000 тонн металлоконструкций.
Фото саркофага, над которым трудился Владимир СимоновТак выглядит саркофаг в наши дни
«Вертолет с журналистами упал на моих глазах»
Владимиру Симонову до сих пор больно говорить о трагедии, которая произошла в его смену.
«Вертолет с двумя журналистами на борту во время съемок по какой-то причине слишком близко подошел к крану и лопастями задел его трос, - вспоминает ликвидатор. - Лопасти мгновенно разрушились, и вертолет рухнул на землю рядом с машинным залом – по другую строну от реактора. Трудно представить, что было бы, если бы заправленная машина упала в сам развал, каким мог стать второй выброс».
Мертвый город
В свободное время ликвидаторы ездили в город Чернобыль. Программа была разнообразной.
«Ходили в кино, где показывали комедии и патриотические фильмы, по магазинам, в больницу – мне пришлось зуб лечить, – вспоминает Владимир Сергеевич. – Гуляли по улицам, а тот год выдался на удивление урожайным: фруктовые деревья были сплошь усыпаны яблоками, грушами, сливами – с трудом сдерживались, чтобы не сорвать. Жуть навевали брошенные жилища: как-то ради интереса заглянул в окно квартиры – хороший телевизор, заправленная кровать, шкаф с книгами, и никого. Было странно, что не увидели кошек и собак, лишь стайками бегали куры. Медики говорили, что на них радиация совсем не действует. Ловить же их ради супчика необходимости не было – в столовой нас очень хорошо кормили. Правда, повара и весь другой обслуживающий персонал состоял сплошь из мужчин. Женщин берегли от радиации».
А еще там, в округе, был необычный лес – сосны с абсолютно желтой хвоей.
«В этой посадке росли грибы-гиганты высотой 25-30 см. А вокруг пугающая тишина: ни мух, ни комаров, ни птиц – это было так странно»,– говорит Владимир Сергеевич.
Неприятный момент пребывания в городе связан с задержанием мародеров. Ими оказались солдаты сверхсрочной службы, которые в пустых квартирах искали спиртное.
После возвращения
В зоне отчуждения наш земляк пробыл три месяца. После заливки саркофага домой его не отпустили, а направили на другой объект – хранилище отходов ядерного топлива. К семье он вернулся лишь в середине ноября.
«Благодаря работе машиниста, мне удалось заработать по тем временам хорошие деньги – около 4,5 тысячи рублей, – поделился Владимир Симонов. – Прибавил к ним зарплату, которая шла на сберкнижку, и купил машину – это была моя давняя мечта».
Что касается здоровья, то бог его миловал – он по-прежнему бодрый и энергичный, работает охранником в ГСК. По его словам, секрет прост: никогда не курил, не пил, да и жена хорошая попалась. Но за последние годы многое изменилось: в местные санатории, как раньше, попасть уже не получается – большая очередь. Есть доплаты, а из льгот осталась лишь одна – скидки на оплату жилищно-коммунальных услуг. Хотел сделать льготное зубопротезирование, так после разборок все равно пришлось заплатить 28 тысяч рублей.
В. Симонов рассказал и такую историю: «У бывших «чернобыльцев» была проблема, связанная с индексацией суммы возмещения вреда. Помог юрист, правда, с каждого из суммы в 50 тысяч рублей за работу взял по 10 тысяч. Одному инвалиду выбил миллион, а себе взял 300 тысяч рублей».
Сейчас ликвидаторы аварии на ЧАЭС переживают, что в Челнах нет достойного памятника с именами ликвидаторов, умерших после возвращения из Чернобыля. Давно обещали его возвести, но, увы, воз и ныне там.
«Душа не лежитехать в Чернобыль»
В последние годы активно развивается «чернобыльский туризм» для желающих побывать в «особой зоне». Но Владимир Симонов против такого путешествия:
– Это место не для экскурсии – там до сих пор живет трагедия, радиация продолжает давать о себе знать, – качает он головой. – Ни за что не поеду в Чернобыль – душа не лежит…
Кстати, в настоящее время в Набережных Челнах проживает 379 ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС. В 2015-м их было 387, за год умерли восемь человек.
Комментарии (5)