Моноспектакль «Мой Вертинский» собрал полный зал в «Мастеровых»

Александр приехал в Набережные Челны по приглашению главного режиссера театра Андрея Шляпина из Иркутска.

В Иркутском академическом драматическом театре имени Н.П. Охлопкова актер служил 26 лет, но как и Вертинский решил изменить жизнь, переехал в Набережные Челны. 

Моноспектакль впервые вышел шесть лет назад в Доме актеров Иркутска, а теперь он стоит в репертуаре челнинского театра. Это совместная работа Валентины Быстровой (инсценировка) и Александра Братенкова.

«Валентина Григорьевна поделилась со мной мечтой, она хотела рассказать зрителям о жизни и творчестве артиста, киноактера, композитора, поэта, певца Александра Вертинского. Так и появился «Мой Вертинский», - рассказал Александр Братенков. – Меня сильно затянула его история, я нашел много параллелей между его судьбой и своей».

В моноспектакле зрители проживали жизнь Вертинского, их впустили в его личное пространство: в его семью, в его многочисленные романы, в его заграничную жизнь, в его долгожданное возвращение на родину, в его настроение и эмоции.   

Судьбы двух Александров – Вертинского и Братенкова – это судьбы людей из разных эпох. Один творил в начале ХХ века, второй живет в начале ХХI века, но их жизни переплелись на театральной сцене. Даже черты лица у них схожи: та же мимика, тот же взгляд, те же морщины. 

Голос Вертинского открывал и завершал историю. Он дважды прозвучал из старого патефона с характерным скрипом. Большинство же песен зритель услышал в исполнении Братенкова, который вжился в образ Вертинского. А ведь музыкального образования у Александра нет, кстати, как и у самого Вертинского. 
 

«Много времени ушло на то, чтобы прочувствовать Александра Вертинского. Вчитывался в его воспоминания, читал между строк его письма, неоднократно прослушивал песни», - поделился челнинский актер.

Продуманы и декорации. На полотне был изображен белый Пьеро – это что-то вроде второго лица Вертинского, навеянного поэзией Блока. А черного Пьеро сыграл сам Братенков – в темном фраке, с вороньими бровями и слезой-кляксой, такой же как 100 лет назад у маэстро, который, говорят, с помощью такого грима скрывал неуверенность перед переполненным залом. На двух других полотнах были изображены любимые женщины Вертинского.  

После моноспектакля в голове еще долго звучал дуэт Вертинского и Братенкова, песни «Я маленькая балерина», «Танго «Магнолий», «Аравийская песня». И ветер, уносивший со сцены увядшие осенние листья, страницы его песен и воспоминаний.