Запретные темы

Поехали. Жан-Люк сразу спрашивает, кто я и чем зарабатываю на жизнь.

— Любопытно! Мне как раз скоро придется обратиться к архитектору, — говорит Жан-Люк, и чувствуется, что мысль об этом явно не доставляет ему удовольствия. — Я директор учреждения, которое занимается определением «трудных» детей в соответствующие заведения. И, оказывается, наши помещения должны теперь быть доступны для маломобильных групп населения и требуют ремонта по нормативам. Я вначале надеялся найти лазейку, как избежать этих работ, но тут, видимо, не отвертишься.

Видно, что Жан-Люк озадачен не на шутку.

— Нет, я, конечно, понимаю, что инвалиды тоже люди, но зачем же доводить идею до абсурда? Из-за этих норм мне придется двадцать тысяч евро выложить на строительные работы: рампу создать, входные двери поменять, видеофон поставить. И все это ради того, чтобы раз в два года случайно забредший к нам инвалид-колясочник смог самостоятельно добраться до приемной.

Он сердито вздыхает.

— У моего друга есть ресторан, так он уже корову съел на том, как бы полегче отделаться от этих новых норм… Не беспокойтесь, никуда он от них не денется. И автоматические двери ему придется ставить, и рампу отмахать пятиметровую — им ведь, знаете ли, уклон нужен определенный, инвалидам-то. Честное слово, бред. Ну бывают у него маломобильные клиенты раз в полтора года. И что? В таких случаях он просто зовет с собой какого-нибудь официанта покрепче, и они вдвоем, вручную, заносят к себе в ресторан своего двухколесного друга. Делов-то! Я вам вот что скажу. В прошлом году я ездил в Россию. Так вот, у них вопрос доступности вообще не стоит. Вместо всяких рамп берут они пару швеллеров, кладут их плашмя с краю лестницы — вот тебе и рампа. И никаких заморочек с уклонами — все просто и сердито.

— А ты видел, чтобы по таким рампам карабкались люди в инвалидных колясках? — задаю я естественный вопрос.

— Да, — отвечает Жан-Люк уверенно, но сразу добавляет:

— Хотя нет, не видел, но думаю, что это возможно — достаточно, чтобы коляску кто-то толкал…

— Да, и желательно, чтоб это был кто-то очень мускулистый, — подтверждаю я. — Я сама из России, но по своему опыту могу сказать, что в наших городах даже вполне мобильному человеку иногда бывает нелегко передвигаться, не говоря уже об инвалидах и мамах с колясками. А сколько времени ты провел в России? В каких городах побывал, какие впечатления сохранил?

— Я был сначала в Петербурге, а потом в Москве. Потрясающее было путешествие! Хотя в Петербурге мне всетаки больше понравилось. Я жил там прямо на Невском проспекте у очень гостеприимной пары, которая привыкла сдавать комнаты иностранцам. Женщину звали Наталья, а мужчину… я уже забыл, как звали. Они меня очень вкусно кормили и даже провели мне несколько экскурсий по городу.

— Красивый город Петербург, правда?

— Да, очень. Он удивил меня двумя вещами. С одной стороны, своими архитектурными красотами, с другой — своей бедностью. Там столько бездомных, столько нищих! Например, возле метро часто встречаются маленькие сморщенные старушонки, которые скромно так предлагают тебе какую-нибудь пуговицу или букетик какой-то травы. Видно, что жить им не на что, а откровенно просить милостыню — стыдно. Лично меня это зрелище очень впечатляло. Но что самое удивительное, об этом совершенно невозможно говорить с русскими: они любое подобное наблюдение принимают чуть ли не за личное оскорбление. Тебе, мол, показалось, у нас на самом деле все о'кей. Волшебная страна без проблем и без забот. Вот и Наталья, моя хозяйка, на корню пресекала любые мои попытки пообщаться на подобные темы. Так что впечатления пришлось оставить при себе до возвращения на родину. А вот в Москве я жил на какой-то окраине, и хотя мои московские хозяева тоже были очень милыми людьми, город полюбить я так и не сумел.