– После этого признания мой мир пошатнулся, – рассказала журналисту «Челнинских известий» Светлана Алейникова. – Почему родители столько лет обманывали меня? Почему не сказали правду? Сейчас мое единственное желание - найти свою родную мать. Я ее не осуждаю, но очень хочется узнать, кто та, которая меня бросила, и почему она это сделала.

Чтобы найти ее, Светлана поделилась историей своей жизни с нашим изданием в надежде, что ее родная мать откликнется на публикацию.

Тетрадки в разводах от слез

– Меня вырастили Геннадий Иванович и Вера Соломоновна Тумашевские, приехавшие в Челны в 1972 году из Казахстана. К тому времени их семейный стаж составлял 15 лет. Я была у них единственным ребенком. Отец скончался в 1996-м, мать – совсем недавно. Уже после ее смерти, перед которой она сделала свое шокирующее признание, после похорон я внимательно посмотрела на свое свидетельство о рождении. И увидела несоответствия. Написано: родилась в Челнах 3 июня 1973 года, свидетельство оформлено 14 февраля 1974 года, а выдан документ 3 июля 1975-го. Ясно, что здесь что-то не так. Обратилась в отдел опеки в надежде узнать подробности, но мне там не смогли помочь.

Поняв это, я еще раз сосредоточилась на своих детских воспоминаниях, которые были не очень приятными. Теперь стала осознавать, почему в нашей семье я всегда была изгоем. У меня не было дней рождения с друзьями и подарками, и на Новый год под елочку я не заглядывала и ничего не ждала. Раньше мы жили в поселке Суровка, и мне приходилось делать всю работу по дому – носить уголь и дрова для печки, стирать, в одиночку полоть картошку на 10 сотках. Когда делали погреб, ведрами таскала песок для цементного раствора. Мама была очень строгой, даже суровой, неразговорчивой. Лишь отец меня жалел. Когда всей семьей ходили в парк гулять и отец покупал мне пирожное, мама раздраженно выговаривала: «Ты почему ее балуешь?» Еще в детстве, лет в 14, в гневе выкрикнула, что отец меня принес в подоле. Тогда я ничего не поняла.

Любила ли я родителей? Конечно, да, но гораздо больше их боялась. В школе училась хорошо, но уроки делала под окрики мамы, поэтому все мои тетрадки были в разводах от слез. От меня всегда ждали «плохого» и наказывали за простые шалости. И даже в еде мама ограничивала, говорила: «Много не ешь, оставь отцу». Чуть что не так, она докладывала отцу: «А вот твоя дочь…» Я была очень одинокой. Был период, когда было особенно плохо и я хотела покончить с собой. Несколько раз садилась на подоконник, чтобы спрыгнуть. Спасибо школьной подруге Эльвире, которая удержала от безрассудного поступка.

Зарплату на себя тратить не имела права

Ни одна моя мечта не осуществилась, потому что мама была против моих увлечений. Я любила шить, но она не разрешила взять ее швейную машинку. В старших классах увлеклась выжиганием по дереву – ей тоже не понравилось, мол, от запаха голова болит, и все дощечки из дома выбросила. Я очень хотела выучиться на повара, но мама настояла на том, чтобы после 8 класса я поступила в училище, где готовили работников для мясокомбината. Туда я и устроилась впоследствии на работу. Зарплата была очень хорошая, но я не имела права тратить ее на себя – все до копеечки приносила домой, а мама требовала еще и расчетные квиточки. Как-то крестная уговорила меня купить меховую шапку, но дома на меня так накричали, что не рада была обнове. На работе меня направили учиться в техникум, но родители не отпустили – иначе бы они лишились денег.

20 лет - на съемной квартире

Но судьба наградила меня хорошим мужем. С Виктором мы познакомились на мясокомбинате, куда он приехал в командировку из Красноярска. Перед свадьбой никак не могла поверить, что все это происходит со мной – все ждала какого-то подвоха. Счастье? Мне? Не может быть! Теперь живем с ним душа в душу уже 20 лет, у нас двое замечательных детей, которых мы растим в любви, никогда не кричим, и, что бы ни случилось, они для нас – самые лучшие. Но мама полюбила и приняла только внука, говорила, что он очень похож на мужа. Внучку почему-то не привечала. В первое время после свадьбы мы жили вместе в двухкомнатной квартире, но это был кошмар: постоянный контроль за светом, за включенным телевизором, детям не разрешалось шуметь, играть. Пришлось уйти на съемную квартиру. Был период, когда мы уехали на родину мужа, но мама начала жаловаться, что болеет, и мы вновь вернулись в Челны. Жилье сняли неподалеку, и в день, бывало, я по ее звонкам прибегала к ней по два-три раза. Мама слегла после того, как у нее в подъезде незнакомая девушка вытащила кошелек со всем ее богатством – 70 тысячами рублей. Ее парализовало, и я за ней ухаживала.

Меня звали Галчонком

Буквально по крупицам, по сохранившимся в памяти отголоскам детских лет, мне удалось собрать воедино информацию о себе. Она очень скудная. Говорили, что меня родила подруга матери, Веры Соломоновны, которая втайне от нее встречалась с моим отцом. Я появилась на свет недоношенной, семимесячной, и родная мать отказалась от меня еще в роддоме. Там меня долго выхаживали, называли Галчонком, думали, что не выживу. Потом перевели в дом ребенка, откуда я попала в дом родителей. Сейчас понимаю, что мама была обижена на отца за его измену и свою обиду вымещала на мне.

Я долго думала, прежде чем решиться рассказать о своей судьбе. И очень хочу, чтобы люди меня не осуждали за откровенность. Я сделала это только в надежде на то, что кто-то поможет мне найти мою родную маму.