Анатолий ЖУРАВЛЕВ: «На сцене никуда не спрячешься»

«Медведи в цирке — тоже актеры»
— Анатолий Анатольевич, вы настолько популярны, что вас собственно и представлять не надо. Такая известность не приносит вам каких-то жизненных неудобств?
— Мне всегда непонятно, когда знаменитый актер говорит: «Я устал от этой популярности, от автографов, постоянного чрезмерного внимания...» Думаю, в этих словах есть некая хитринка. Это наша профессия. Я учился для того, чтобы быть на публике, чтобы играть на сцене для зрителя. И если люди подходят ко мне за автографом, тем самым они высказывают мне свое уважение. Как я могу отказать им в этом пустяке? Пусть даже таких людей будет десятки, сотни в день, это не может надоесть, потому что, раздавая автографы, ты в виде знаков внимания получаешь обратно от зрителей ту энергию, которую отдал им на сцене, в кино.
— Еще актеры говорят, что это тяжелая рабская работа, которую они не пожелают своим детям...
— Актером может стать любой человек. Извините за такое сравнение, в цирке даже медведей учат танцевать, они тоже актеры, причем лучше, чем некоторые люди-актеры. Это действительно очень тяжелая профессия, как физически, так и психологически. Нагрузки — неимоверные! Но когда речь идет о твоем ребенке, нужно, прежде всего, понимать, есть ли у него на это способности, талант? Ведь сниматься в кино могут очень многие, но сможет ли человек сыграть действительно серьезную, большую роль, быть интересным на сцене? Если человек с высшим театральным образованием неинтересен зрителю на сцене, то это очень большая драма. Прежде всего, для него самого. Это большая беда, на сцене ведь никуда не спрячешься.
— Многие актеры жалуются на то, что зрители ассоциируют их с сыгранными персонажами. Например, Георгий Вицин жаловался на то, что ему постоянно предлагали вместе выпить, хотя он был непьющим.
— Конечно, есть такое, и никуда от этого не деться. Я вот сейчас увидел у вас на столе список своих ролей и с удивлением обнаружил, что, оказывается, их уже более 60-ти. В большинстве из них я играю молодых, уверенных в себе бандитов. Да, мне приходится играть такие роли, потому что от фактуры, что называется, никуда не уйдешь. Но я не откажусь ни от одной своей роли и каждую могу оправдать.
— Давайте возьмем, к примеру, фильм «Брат».
— Давайте. Я там играю, как написано в титрах фильма, «нервного бандита». Что происходит с этим человеком? Несмотря на всю его жесткость и даже жестокость, он не уверен в себе, в своем будущем. Ведь это страшные 90-е годы! Мы тогда были молодыми, и для нас были посланы очень серьезные, большие испытания. И этот человек оказался в гуще тех событий. Времена были такие, что многие бывшие спортсмены стали тогда членами ОПГ. Это была их беда. Сколько таких молодых ребят погибло в перестрелках?!
Такая же участь ожидала в конце фильма и этого персонажа. Я его оправдываю тем, что он просто оказался в этих обстоятельствах. И, что называется, ответил за это своей жизнью. Я жалею, что у него так сложилась судьба, что он стал бандитом. Хотя, по сути, этот человек, как мне кажется, был, может быть, неплохим парнем, но вот так его судьба вывела. Ведь все рождаются хорошими. Что происходит с человеком? Почему, повзрослев, один оказывается на стороне добра, а другой — на стороне зла?

«Меня спасла бабушка»
— Вы знаете ответ на этот вопрос?
— Нет, это очень сложный вопрос. Я мог бы сам сто раз оказаться по ту сторону. У меня было очень непростое детство. Сначала школа-интернат, где была волчья жизнь с первого по четвертый класс. Это как раз то время, когда у ребенка еще очень неустойчивая психофизика. Можете себе представить каково это, когда маленького мальчика ломают?! Как можно это выдержать? Это очень тяжелое испытание!
Из интерната меня вызволила бабушка. Я приезжал к ней каждый год на летние каникулы, и она заметила, что я превращаюсь в злого волчонка. Она спасла меня! В пятый класс я пошел в деревне, там было чуть-чуть спокойнее, но опять же нужно было адаптироваться. Вернее, это была борьба за существование, потому что я был для них городской, а значит, чужой. Опять эти сплошные драки! Тем не менее это было для меня спасением. А мальчишки, которые со мной учились в интернате и остались там, в итоге оказались или в детской колонии, или в преступной группировке, или, к сожалению, на кладбище. Сложнейшие судьбы у каждого!
— Вы очень убедительно играете крутых ребят, и для меня было удивительно узнать, что вы, закончив педагогический институт, один год работали учителем русского языка и литературы.
— Это был период с 1981 по 1985 годы, когда я, не поступив в театральный институт в Москве, решил пойти в эту профессию другим путем. Я понял, что недостаточно образован, что ничего, кроме хоккея, футбола и бокса, толком не знаю. Я подумал, что действительно рано мне еще учиться в театральном институте, да еще в Москве. Мне нужно было образовываться, и я решил попробовать поступить в педагогический институт, и именно на факультет русского языка и литературы.
Я убежден, серьезный глубокий актер не может состояться по большому счету, если не знает классическую литературу. Это просто невозможно! В итоге я окончил пединститут, поехал поступать в Москву в театральный, опять не поступил и, приехав назад, целый год работал в школе преподавателем русского языка и литературы. Надо сказать, что я еще преподавал и географию, и историю, и физкультуру, и пение, то есть практически все, кроме точных предметов — физики, математики, черчения.
— Учитывая вашу суровую внешность, наверное, у вас все ученики без проблем читали Тургенева?
— Нет, с детьми невозможно разговаривать на языке силы. Эта не та методика, с помощью которой можно завоевать их сердца. Будучи студентом пединститута, я считал, что уж моя-то фактура никак не подведет, что я заставлю любить предмет и учиться, выполнять домашнее задание. Нет, с этим может справиться только твоя любовь к литературе и к этим детям! Если этого нет, то надо сразу остановиться и, по крайней мере, задуматься, а надо ли этим вообще заниматься. Потому что дети прочувствуют тебя сразу же и не простят тебе нелюбви!

«К сожалению, стукнул свою невесту»
— То есть получается, что вы с третьего раза поступили в театральный? Откуда такое упорное желание стать актером?
— В восьмом классе на уроке литературы я прочитал стихотворение Пушкина:
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем...
За первой партой сидела девочка, которая мне нравилась. Я старался как-то обратить на себя ее внимание, но был ей неинтересен. И когда я начал читать эти стихи, глядя на нее, я вдруг увидел ее глаза — она в первый раз в жизни посмотрела на меня! Мне это понравилось. Мне понравилось читать стихотворение перед всем классом. Потом я начал читать стихи в актовом зале, где уже звучали аплодисменты. Они мне тоже понравились. Я сделал первый в своей жизни корявый поклон, и мне это тоже понравилось. Оттуда и пошло...
— По-моему, только в фильме «Все будет хорошо» вы никого не стукнули?
— (Улыбается.) Стукнул, к сожалению, свою невесту, когда увидел, что она целуется с молодым нобелевским лауреатом.
— В этом фильме ваш герой поступил благородно, отпустив невесту, по сути, отказавшись от своей любви?
— Я бы сказал, что он не отказался от своей любви, а уступил свою любовь другому. Он понял, что с ним она будет счастлива. Я думаю, что этот Коля великодушен, и в этом его сила. Это и есть настоящая любовь.
— У вас есть нереализованная мечта? Поделитесь с нами, если не секрет?
— Мечту свою я предпочитаю не произносить вслух. Потому что как только ты о ней скажешь, она уходит от тебя, растворяется, становится недосягаемой.
— Вас не берет злость, когда вам звонят и в сотый раз предлагают роль очередного бандита?
— В последние годы я отказываюсь от таких ролей. Примером тому служит моя последняя работа в фильме Дмитрия Астрахана «Ночной таверны огонек». В этом фильме я играю роль, которую никогда до этого не исполнял. Мой герой — запущенный пьяница. На протяжении всей картины происходит его возрождение, человек преображается, становится настоящим любящим отцом. Мне кажется, это будет любопытный фильм, я его с нетерпением жду. Может быть, эта роль как-то сдвинет меня с накатанных «бандитских» рельсов. Я очень хочу на это надеяться...