Олег ДОРМАН: «Мне повезло – я встретил в Челнах отзывчивых людей»

— Олег Вениаминович, что подтолкнуло вас к созданию этого киномонолога?
— Я знал Лилианну Зиновьевну Лунгину с пяти или шести лет, когда прочитал «Карлсона». Для меня и моих друзей-ровесников книга Астрид Линдгрен в переводе Лунгиной стала одной из решающих в жизни. Потому что мир, который там описан, — это мир, где хочется жить. Она определила для нас какие-то понятия о том, что хорошо и весело, а что — нет.
Уже во ВГИКе моим преподавателем драматургии был Семен Лунгин — соавтор фильмов «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен», «Агония», «Жил певчий дрозд», автор «Розыгрыша» и так далее. Он меня и познакомил со своей женой, и постепенно мы подружились.
Я сказал «постепенно», потому что ей не очень-то нравилось, что к ним домой приходили студенты, которые отвлекали мужа от работы. Но, тем не менее, мы стали друзьями. И как-то раз я ее попросил рассказать о своей жизни. И она рассказала. Это было потрясающе!
Мы с Семеном Львовичем говорили о том, какой можно было бы о такой жизни сделать художественный фильм. Но, во-первых, никто бы никогда не дал деньги на такую дорогую работу. Во-вторых, никто бы не дал их мне — я был совсем начинающий режиссер.
Но позже я подумал, что фильм можно сделать документальный. В ответ на мою идею Лилианна Зиновьевна вначале очень удивилась, смутилась и сказала: «Нет». Прошли годы. И вдруг она сама вернулась к тому разговору о фильме. Сказала: «А что если попробовать?»
И я позвонил Вадиму Ивановичу Юсову, с которым мы до этого делали картину. Сказал, что у меня есть такая-то идея, я записал ее, почитайте, пожалуйста. Он прочитал и с ходу сказал: «Когда снимаем?» Знакомые киношники дали нам камеру Betacam. И Вадим Иванович с помощью четырех или пяти осветительных приборов совершил очередное чудо.
— Складывается впечатление, что фильм был снят с одного дубля — героиня даже не меняет одежду.
— Ее рассказ мы записывали в течение семи дней с утра и до вечера. Были я, Вадим Юсов и еще два человека — звукооператор и осветитель. Они — профессионалы — были так захвачены... И я как-то чувствовал по этой маленькой аудитории, что мы с Лилей не ошиблись.
— Известно, что над фильмом «Подстрочник» вы работали 11 лет. Почему так долго?
— Потому что для того, чтобы продолжить съемки, нужны были деньги. Ее история пролегла через множество разных мест и разных стран. И снять это было на свои собственные деньги никак невозможно. Поэтому мы искали средства, это заняло следующие 11 лет.
Через одиннадцать лет мне позвонил мой друг и однокурсник и сказал: «Слушай, ты знаешь, что японцы сделали камеру, с которой можно снимать с качеством лучшим, чем с профессиональным Betacam, а стоит она в 15 раз дешевле?» Я даже не поверил. Оказалось, что это все правда. Мы смогли купить эту камеру, мы смогли не посылать в экспедицию несколько человек, как нужно было бы, а смог поехать я один во все эти поездки.
За полгода, по-моему, мы все это досняли, и потом был монтаж. Это тоже было бы невозможно без помощи, которую мне оказали литератор, переводчик Феликс Дектор, имя этого человека значится первым в титрах, и режиссер Инна Туманян.
— Как отнеслись к фильму сыновья Лунгиной?
— Конечно, для меня был особенно дорог отклик сыновей Лилианны Зиновьевны — Жени и Паши. Они не видели материала, не слышали ее рассказа. Не знаю, что было бы со мной, если бы кто-то принес мне фильм с рассказом моего отца, которого нет в живых... Говоря кратко, отклик их был потрясающим.
— Фильм, прежде чем выйти в эфир, еще год пролежал на полке. Почему?
— Я обращался ко всем телеканалам. Везде тот же ответ: это публике не нужно. Фильм стал ходить по рукам, на дисках, самиздатом и попал к Григорию Шалвовичу Чхартишвили, он же — Борис Акунин. Ему понравилось, он захотел попытаться помочь. И показал картину Леониду Парфенову, который тоже необычайно сильно откликнулся, позвонил мне и сказал добрые слова. Он пошел на канал «Россия», и через некоторое время мне позвонили и сказали, хотят немедленно поставить эту вещь в эфир (премьера состоялась в августе 2009 года — ред.).
— Кто помогал вам в Челнах в проведении съемок и поиске необходимых исторических материалов?
— Я никого не знал в Набережных Челнах и совершенно не представлял себе, как организовать поездку. Администратора у меня не было, денег тоже. Позвонил в челнинский краеведческий музей, объяснил, как умел, в чем дело, и попросил разрешения послать им по электронной почте список вопросов и задач. Мне удивительно повезло — я познакомился с Зульфирой Мидехатовной Сафиной, оказавшейся чудесным, отзывчивым человеком, настоящей хранительницей — не только по профессии, но и по складу души. Зульфира уже по телефону окружила меня заботой, составила предварительный план моей поездки, нашла, где бы я мог остановиться. И, когда, наконец, я приехал в Челны и вышел из поезда, меня встречали два симпатичнейших человека, с которыми мы потом все дни съемок не расставались. Мансур Сафин, муж Зульфиры, известный литератор, поэт, переводчик, и Леонид Назарович Горбунов, отставной полковник, действующий поэт и руководитель детской шахматной студии. И я почувствовал себя среди друзей.
Без них я ничего бы не снял в Челнах. Откуда мне было знать, где открываются лучшие виды на город, как найти места, описанные в рассказе Лилианны Зиновьевны?
На поездку в Челны у нас были отведены кое-какие средства. Скудные, но даже их мне не пришлось потратить. Я считал, что по справедливости они должны принадлежать моим новым челнинским друзьям. Но стоило только заикнуться об этом — и они яростно возмутились. Отказались категорически, наотрез. Я понял, что обижаю их своим предложением, и извинился. Только попросил разрешения снять Леонида Назаровича с орденскими планками на пиджаке и вставил этот кадр в фильм.
Теперь, когда я думаю про жизнь к востоку от Москвы, я чувствую тепло.