20 дней в коме

Сейчас в институте сессионная пора, и мы встретились с Ией между экзаменами. Высокая, стройная, кареглазая девушка расположила к себе с первых минут знакомства. Говорит, как иностранка, подбирая слова. Рассказывая о своей непростой жизни, шутит над собой: не скрывает, каково ей пришлось начинать все «с нуля». Только день трагедии совсем не помнит и знает о нем лишь по рассказам друзей, которые были рядом и вызвали «скорую».

Ия приехала сдавать вступительные экзамены в Казань, в КГУ – со школьных лет мечтала стать журналисткой. 24 июня 2004 года написала сочинение, вернулась в общежитие, а в комнате на столе лежала записка: «Пошли гулять!» Вместе с компанией ребят она вышла на прогулку, по дороге в парк они все вместе переходили Правобулачную улицу, она шла самой последней. Неожиданно откуда-то выскочил автомобиль и сбил ее. Ию от удара отбросило на асфальт, она ударилась головой о бордюр.

Девушку привезли в казанскую больницу скорой помощи без сознания, в крайне тяжелом состоянии: у нее диагностировали черепно-мозговую травму с ушибом головного мозга, гематомой в левой лобно-теменной области. После операции она в реанимации в состоянии глубокой комы находилась 20 дней. С первого дня рядом с неподвижной дочерью была мама Алла Александровна. Она срочно взяла отпуск за свой счет и надолго поселилась в больнице.

– Увидев дочь в реанимации с обезображенной, раздувшейся до размеров глобуса головой, всю в проводах, настолько худой, что через кожу просвечивались кости, тем не менее, я неожиданно для себя поняла: все будет хорошо, главное, что она жива и сердце ее бьется, – вспоминает Алла Александровна. – Нет, я не плакала – слезами горю не поможешь. Понимала – надо действовать и вместе с врачами ставить ее на ноги. Страшно вспомнить, но в те годы в этой больнице, кроме нашатырки, лекарств не было. Собрали с мужем все сбережения, залезли в долги, еще казанские друзья дочери сложились, помогли на работе, и на эти деньги я покупала медикаменты.

Никто не верил, что Ия выйдет из комы. Кроме мамы. Именно она помогла дочери открыть невидимую дверь и вернуться из небытия. Сидя рядом, разговаривала с ней, просила: «Доченька моя, подай знак, что слышишь маму».

Хороший уход, терапия и молодой организм дали положительный результат. Настало время переводить Ию в неврологическое отделение, а заведующий, взглянув на девушку, огорошил ее маму: «Не возьму – она своим видом всех наших пациентов перепугает».

– Но прошло две недели, и внешность дочери начала меняться к лучшему: спали синяки, голова была не такая уж огромная, – вспоминает Алла Александровна. – Опять заглянул в палату заведующий и на этот раз порадовал: «Теперь можно и перевести». В то время Ия произносила одно слово: «Как?»

Восстанавливалась Ия очень медленно, у нее была потеряна возможность общения с миром – она была как новорожденный ребенок. Мама кормила ее с ложечки, она не могла проглатывать воду, переворачиваться с боку на бок, садиться. Каждый день для Ии и ее мамы был испытанием веры и силы. Впервые с кровати девушка встала лишь спустя два месяца. Вначале на процедуры ездила в инвалидной коляске. Потом училась ходить: долгое отсутствие движения дало о себе знать.

Сбившая Ию девушка даже не извинилась…

Что касается девушки за рулем машины, из-за которой Ия попала в беду, она ни разу не навестила ее в больнице. Отец Ии пытался привлечь ее к суду, но безрезультатно. Разговор был короток: сама виновата, переходила в неположенном месте.

– Неужели девушка не видела группу молодых людей и даже не притормозила? – недоумевает Алла Александровна. – Выяснилось, что за руль автомобиля, который являлся подарком обеспеченной сестры, девушка села лишь три месяца назад. Ни она, ни ее родные ни разу не позвонили нам и не извинились. Единственный раз, лишь после настойчивых уговоров соседок по палате, сама обратилась к ним: попросила денег на дорогие лекарства и на массажистку. Дали. Больше не обращалась, Бог им судья.

Общение – золото

Мама с дочерью вернулись домой, а тут новое испытание – одиночество.

– Пришли к нам в гости друзья дочери, родные, посмотрели на Ию, как на обезьянку, и ушли – больше мы их не видели, – говорит Алла Александровна. – Смотрю, глаза дочери наполнились слезами, и я ей тогда жестко сказала: «Действуй сама!» Я вышла на работу, и дочери пришлось стать самостоятельной.

Главным на домашнем этапе реабилитации стал набор багажа слов, надо было учиться говорить, писать, читать. Для удобства мама во всех комнатах на предметы приклеила листочки с их названием. Ие показывали фотографии, азбуку с рисунками, косметику, украшения, блокнот с записями, телефон. Можно сказать, не давали покоя, но так было нужно. Когда Ия заговорила, она превратилась в почемучку – спрашивала, что такое Новый год, день рождения, собака, дом. Ей нравилось играть в шахматы с дедушкой. Имея за плечами семь лет учебы в музыкальной школе, она вновь села за фортепиано и еще два года бесплатно посещала занятия. К сожалению, красиво петь, как раньше, девушка уже не может – после аварии вокальные данные пропали. Энергичная девушка занялась йогой и фитнесом, тренер помогает ей накачивать мышечную массу.

– Я с дочерью по вечерам каждый день гуляла на улице, – рассказывает Алла Александровна. – Ей с трудом давался каждый шаг, руки и ноги не слушались. Были и смешные случаи. Однажды идет мимо бабушка, протягивает мне десять рублей – возьми, говорит, дочке на мороженое. Видно, подумала, что у нее ДЦП. Как-то стоим, что-то вспоминаем и смеемся. Ия покачивается, с трудом сдерживая равновесие. Подходит мужчина и мне предлагает: «Давайте подругу до дома помогу довести, а то она такая пьяная». Знал бы он, сколько труда стояло за каждым шагом дочери!

Верить в себя!

В том, что реабилитация проходила быстрее и успешнее, чем ожидали врачи, немалая заслуга не только врачей и мамы, но и самой девушки. Через четыре года после аварии она одна съездила в Сочи – захотелось искупаться в море. Конечно, родителям было страшно ее отпускать, но они были уверены, что их решительная дочь нигде не пропадет.

– Я стремлюсь жить полноценно, – призналась Ия. – Особенно мне в этом помогли занятия в московском Центре патологии речи и нейрореабилитации. Здесь в коридоре не раз видела артиста Николая Караченцова, других пациентов после инсульта. Там узнала, что у женщин речь быстрее восстанавливается, потому что они в большинстве – болтушки.

Для восстановления утраченных из-за повреждения мозга функции организма, над Ией колдовала целая команда специалистов: психологи, логопеды, педагоги. Сегодня она учится в институте на факультете адаптивной физкультуры, сервиса и туризма. Прежде чем поступить, по разрешению ректора, ходила год на занятия вольным слушателем. Было время, когда хотела бросить учебу – тяжело успевать за однокурсниками. Но педагоги сказали: «Не уходи, теперь тебе всю жизнь придется учиться». И она осталась.

– У дочери всегда был характер лидера, и вокруг нее было много друзей, – говорит Алла Николаевна. – И после аварии не изменилась – сохранился стержень: она собранная, требовательная к себе и строго выполняет рекомендации врачей, тренируется регулярно. Дома рядом с ней я, папа, братишка и словарь Ожегова. Знаете, пройдя этот круг – от аварии до первого шага и слова, поняла: никогда нельзя опускать руки, надо бороться до конца и верить. Надежда творит чудеса.

Сейчас Ия уже строит планы на будущее: мечтает работать и видит себя администратором в фитнес-клубе. Готова помогать тем, кто попал в беду, и очень хочет жить.