Муха цеце, колбасные деревья и африканские пигмеи

Часть третья: Мзунгу у истока Нила http://chelny-izvest.ru/blog/blogs/mzungu-u-istoka-nila

Часть четвёртая.

После ранней побудки и завтрака пытаемся раздобыть такси для поездки в Мерчисон Фолс. Здесь это не проблема, машину находим быстро, но проблема в том, что лодки к водопадам отправляются только после обеда и раньше там делать нечего. Приходится бить баклуши. 

Масинди, сам по себе, городишко ничем не примечательный, тем более, что мы вышли на тропу впечатлений ни свет ни заря, даже продавцы на рынке ещё не выложили свои товары. Дожидаемся открытия магазинов, а пока праздно шатаемся по улицам.

Оксана думает купить штаны или хотя бы ремень, а я, если не магнитик, то что-нибудь напоминающее об Уганде (забегая вперёд, скажу, что так ничего и не нашла).

Со штанами быстро не получается, а вот ремень подобрали классный!

Ну и, конечно, наелись вдоволь бананов и пэшн-фрута!

Бездельничать в Африке легко: фотографируем диковинные цветы, слушаем пение птиц, наблюдаем за людьми, короче, время пролетает незаметно. 

Мерчисон Фолс – так принято называть по-английски водопады Кабарега и национальный парк, находящийся на экваторе. Впечатлённые рассказами Татьяны, мы намерены провести в этом райском месте целый день.

К 11-ти подъехало такси и мы отправились. По дороге в открытое окно к нам в машину влетела муха. Водитель отчего-то сразу начал нервничать, дергаться как ненормальный, пытаясь её убить, и успокоился только тогда, когда ему это удалось. Он что мухоненавистник? Или у него фобия?! Оказывается, это была муха цеце! Та самая, о которой я слышала, но никогда не видела! Её укус может вызвать трипаносомоз, т.е. сонную болезнь.

В экваториальной Африке этой заразы очень много, и в парке на неё повсюду расставлены специальные ловушки.

На вид цеце почти ничем не отличается от обычной мухи, потому мы и не успели понять что за “зверь” перед нами и даже не испугались. Она нападает на всё, что движется, то есть не только на людей и животных, но даже на автомобили! Не трогает только зебр. Почему? Некоторые учёные считают, что движущуюся зебру насекомое воспринимает как мелькание чёрных и белых полос.

В ожидании лодки, Оксана покупает шаровары и шляпу в сувенирной лавке, так что наш фотокорреспондент теперь может смело худеть дальше – штаны больше не уплывут! Время близится к обеду, а мы ещё не пили кофе! Хорошо бы найти какую-нибудь кафешку, но, по-видимому, здесь всё закрыто. 

Достаём свои запасы. Ох, спокойно поесть нам вряд ли дадут! Бабуины! Их тут видимо-невидимо! Ведут себя бесцеремонно и нагло – прыгают, залезают на капот машины, хотят отобрать у нас еду. В цирк ходить не надо! Зато Оксана делает свои лучшие кадры с животными! А мы идём к огромному глобусу и фотографируемся на экваторе!

Наскоро перекусив, отправляемся на крошечной моторной лодке к водопадам.

На этот раз мне нисколько не страшно, наверное, потому что это всё-таки река (Виктория-Нил – часть Белого Нила), а не озеро, и её берега видны, впрочем, без приключений тоже не обходится. Сперва наше утлое судёнышко едва не перевернул, неизвестно откуда взявшийся, бегемот, а потом мы попали под проливной тропический дождь.

И хотя экскурсовод вовремя достал нам плащ-накидки, они мало помогли.

Ничего страшного: вымокли – высохли! Зато мы увидели во всей первозданной красе животных и птиц. После дождя они вышли на берег, как будто забыв на время о своих распрях: слоны и антилопы, крокодилы и буйволы, бегемоты и носороги мирно соседствовали друг с другом. В этот момент я подумала, что вот так бы и выглядела наша планета, если бы на ней не было Человека. Мы истребили и загнали животных в резервации, нарушили естественный баланс, а потом удивляемся и спрашиваем: за что природа нас наказывает?

По мере приближения к водопадам, я чувствую какой-то запах и в воде появляется всё больше и больше бело-розовой пены. Первая ассоциация – мне кажется, что где-то тает лёд, потом возникает мысль о гигантской стирке, но на самом деле это водопад взбивает пену и отправляет её в путь по реке.

Сами водопады поражают своей красотой, мощью, а ещё бесстрашными туристами, которые лезут в пасть Кабареги, чтобы сделать незабываемые снимки.

Мы тоже рискуем, то желая поймать в объектив батоны колбасного дерева, от которого пьянеют слоны, то приближаясь к самым мордам крокодилов. 

Программа путешествия очень насыщенная, но уже темнеет и надо ехать дальше. Водитель отвозит нас в Хойму, оставляет в гостинице и договаривается насчёт маршрутки, которая утром подъедет за нами прямо к отелю. 

Затемно, в половине шестого, отправляемся дальше. Курс на Форт-Портал – неподалёку от этого города живут пигмеи. Пять часов в пути. Сначала мы брезгуем брать это жаренное мясо на деревянных палочках, которое продают на остановках местные коробейники, покупаем только проверенные временем орешки и шарики из семян подсолнечника, посыпанные кунжутными семечками.

Но уже через три часа запах свежеприготовленной баранины отшибает все страхи и мы метём всё подряд, за милую душу.

Голод – не тётка. К тому же, это печень! Ужасно вкусно! 

По приезду в город сразу направляемся в кафешку, чтобы сходить в туалет, помыть руки и выпить чая-кофе перед поездкой к пигмеям. Вот что мне нравится в Уганде, это то, что тут нет понятия “чашечка” кофе или чая: если чай – то термос, если кофе, то целая бадья! Прекрасно отдыхаем! “Африкен ти” – это моё навсегда! 

Плюс я знаю ещё одно слово на местном наречии, которое не оставит меня голодной: “самоса”, очень похоже на “самса” и по звучанию и по внешнему виду – мясная и вегетарианская (с начинкой из чечевицы). Беру обе, плюс омлет с помидорами и авокадо. Нужно всё пробовать! Мне по вкусу – супругу не очень.

В рейсовую маршрутку до деревни пигмеев нас забирают прямо из кафе! Сегодня у нас транспортный сервис такой, что желать лучшего абсолютно невозможно. За копейки ездим как на личном авто. Зазывалы работают очень четко – своих клиентов видят издалека. Мы в восторге! 

Дорога идёт по серпантину через перевал, горы и долины – места исключительной красоты, их даже хочется украсть, хотя бы для пейзажа! Оксана безостановочно фотографирует и комментирует: “Понятно, почему сюда прибыли колонизаторы и ни за что не хотели уходить!”

До пигмейского поселения от главной дороги недалеко, можно дойти пешком, но мы решаем, что лучше на обратном пути прогуляться, а сейчас по-быстрому доехать. Смело оставляем рюкзаки в придорожном магазине. 

Торгуемся, берем мото-такси и через пять минут оказываемся возле пигмейских хижин. По дороге мой водитель спрашивает: “Вер а ю фром?” Говорю: “Раша”. В ответ слышу, как пароль: “Владимир Путин!” Вот это да! В угандийской глубинке знают имя российского президента! 

Наше появление вызывает массовый переполох в пигмейском поселении – народ тут же наряжается, берет в руки всё, что можно продать и движется к нам. Маленькие люди, а их человек тридцать, взрослые и дети, меньше нас на голову, а то и на две, выглядят, как цыгане или бродяги. Среди них выделяется парень, лет тридцати – чуть выше других ростом и одет как-то почище и поцивильнее. Он единственный, кто говорит по-английски. Сообщает, показывая на маленького, но с гордой осанкой человека, что это король племени, а сам он – спикер, т.е. его правая рука. Оксана тут же хочет запечатлеть эту картинку – женщины ходят по пояс голыми, дети как беспризорники, вдобавок, все с какими-то поделками в руках и глазами полными надежды и ожидания. 

Спикер гневно заявляет:
– Никаких фотографий, пока мы не договоримся о цене! Заплатив по 100 000 шиллингов (2 тыс.руб.), вы сможете посмотреть наш танец, пройтись по жилищам и сделать фото. 

Надо торговаться! Я говорю, что мы только сфотографируем и заплатим по 50 000. Договорились. Спикер забирает деньги, а все остальные ломают голову, как бы ещё что-нибудь урвать. Дети теребят нас, попрошайничают и повторяют одно английское слово “свит-свит-свит”, желая получить сладости. Женщины – одни показывают на мою кожу и просят крем, другие берут меня за руку, показывая на ногти, клянчат лак, у Оксаны просят шарф, да, фактически, что угодно... Мужчины пытаются продать мужу самосад, называя его марихуана.

Удивительно, но пигмейским “цыганам” удалось нас раскрутить! Муж купил травку, Оксана – игрушку, а я вручила одной девчонке тысячу шиллингов, как приз за настойчивость и артистичность. Мы не стали учить их жить, а просто помогли материально. 

Угандийские пигмеи в ХХI веке уже не обитают в джунглях, их поселение на краю деревни напоминает выселки, наверное, так оно и есть. Заходим в дом к спикеру – типичный бомжатник: кроме постели, самодельного деревянного стола и лавки – ничего нет, нет даже кровати, один матрац, покрытый грязно-белым бельём. Правда, его дом украшает вырезка из французского журнала, где на обложке снята его маман, лет двадцать назад, когда она выглядела значительно лучше и репортёр, приехавший сюда из Франции, выбрал её в качестве модели.

Чем живут эти люди? Туризмом. А ещё дети собирают сушняк и продают дрова. Оксана всю обратную дорогу плюётся, ей даже находиться среди пигмеев было противно, до рвоты: “Омерзительно! – восклицает она. – Бывает любовь, а бывает проституция! Это второе!” На что мой супруг отвечает ей смеясь: “Ну ты же сама это заказала и оплатила!”

Мы снова возвращаемся в Форт-Портал, садимся на маршрутку и едем в сторону руандийской границы. Сегодня мы её не успеваем пересечь, уже темнеет, но завтра утром третья страна должна открыть нам свои объятия!

Рюкзаки в маршрутке предусмотрительно ставим позади себя и следим за ними, потому что, несмотря на безопасность, растяпами быть нигде нельзя.

А вот наш попутчик видно расслабился – закинул мешок на багажник микроавтобуса, а потом его не нашёл. Я думала, обнаружив пропажу, он бросится драться с грузчиком, который сопровождает машину, но, нет! Сидит, как подбитая птица, и взмахивая руками, горестно хлопает себя по коленям. В этот момент мне пришла в голову мысль, что таких послушных африканцев видно и брали в рабство, везли в Америку на плантации, где они трудились и не бунтовали. Наверняка, также горестно, взмахивая руками, они хлопали от отчаяния по коленям и молча, переживали все свои несчастья.

Водитель снова “грузит” автобус под завязку, в салоне уже двадцать человек, вместо одиннадцати, а на полицейском контроле даёт взятку. Так знакомо! Не доехав до пункта назначения, предлагает нам пересесть в другую машину, где вместо восьми положенных пассажиров набилось тринадцать! Но это нас не удивляет – человек быстро ко всему привыкает. К тому же не они к нам приехали, а мы к ним. Значит нужно подстраиваться под местные обычаи. Утрамбовывают, как огурцы в банку, а нас охватывает истерический смех! Это гормон счастья, вызванный перегрузками?! Любопытная реакция! 

Всё хорошо, но темп, в котором мы движемся, Оксана не выдерживает. Она уже согласна обходиться перекусом, коль мы так экономим время, но пропускать перекуры не собирается. На восьмой день дороги моя тёзка в сердцах бросает: “Нах.. мне такое путешествие!” – я понимаю, что наш фотокорреспондент на пределе и обещаю ей отдых. А для пущей убедительности заверяю, что как только будет пройдена половина маршрута, то есть послезавтра, так сразу станет легче!

В местечке Мбарара мы поселяемся в первый попавшийся отель – сил больше нет. Это невыносимая гонка! Супруг злится, что мы ноем. А как не ныть? Я отсидела и отбила в автобусах свою пятую точку так, что присаживаюсь только боком. Даже ем стоя, как лошадь. Я будто бы весь день ездила на раме велосипеда! 

Дело в том, что в населённых пунктах полно лежачих полицейских, проезжая через них, маршрутка подпрыгивает, и я ударяюсь одним местом! Попробуйте посидеть на лавке 18 часов, а ещё подскакивать на каждой кочке. Вчера я смеялась, но сегодня, когда муж потребовал: “Да сядь ты уже!” – разревелась. Потом, успокоившись, вспомнила товарища Саахова из “Кавказской пленницы” и сказала: “Спасибо, я постою”.

Нам с Оксаной не терпится постирать вещи, отмыться от этой красной пыли, которой мы покрыты с ног до головы, ещё у меня вытекла из тюбика зубная паста и пенка для умывания – испачкался рюкзак. Наконец, хочется по-человечески отдохнуть и выспаться! Сколько можно гнать? Нынче и я чувствую себя “угандошенной”, то есть уставшей от Уганды.

Продолжение следует.