Жанр: ужасы

Вокзал Бордо. Кругом строительные работы, половина дорог перекрыта, другая половина поменяла направление, каждый день что-то меняется, выбраться из города — жуть, как сложно. Один из провожающих здоровается с водителем шикарной белой «мазды» и обстоятельно, с деталями и жестами, объясняет, как проще всего выехать на автодорогу.

Гийом благодарит, садится в машину и едет в направлении, прямо противоположном указанному.

В итоге выезжаем мы из города не на автодорогу, а на какую-то второстепенную трассу, затерянную в высохших виноградниках.

Гийом спрашивает даму, сидящую рядом с ним:

— Так Вам куда надо? Я помню, что в какую-то деревню, но не запомнил, в какую именно.

— Вообще-то мне бы в Со-де-Навай попасть. Это в направлении города Таш. Меня там будут ждать на въезде. Вы ориентируетесь, где это?

— Ну так, приблизительно. Ничего, на дороге разберемся.

Позади сидим мы — Летисия, ухоженная девушка с потрясающими кудрями, и я.

Знакомимся. Гийом работает в Нормандии в авиационной сфере. Пожилая дама — социальный работник. Я — как водится, архитектор, а Летисия учится на медсестру.

— У тебя в профиле имя написано через игрек, Nadya вместо Nadia. Почему так? — спрашивает Гийом.

Я объясняю, что, поскольку имя русское, его можно писать, как угодно, возможных транскрипций несколько, но мне больше всего нравится через игрек.

— А как оно на самом деле пишется?

— Ммм… Кириллицей, — отвечаю я, поразмыслив секунду.

Гийому не нравится такой ответ.

— Но ведь мы же во Франции, — возражает он, поставив меня в логический тупик. Возразить нечего!

Чтобы замять этот разговор, Гийом рассказывает, как он провел сегодняшний день. Выясняется, что он уже восьмой час в пути, и едет он из Нормандии, и ничего-то он не ел со вчерашнего дня, а лег спать сегодня в четыре утра после буйной вечеринки.

— И ты еще в состоянии водить машину после этого?! — то ли испуганно, то ли сочувственно восклицает дама-социальный работник.

— Да никаких проблем! Я на вечеринках ерундой не занимаюсь, как некоторые. Например, к наркотикам я даже не притрагиваюсь. Знаете, я родился и вырос в Париже. Когда я был помоложе, все мои друзья стали увлекаться разными порошками, напитками… Большинство из них сгорело у меня на глазах. Это меня раз и навсегда отвернуло от всяких тонизирующих субстанций.

— Наркотики — это, безусловно, страшная напасть, но ведь на самом деле обычный табак ничуть не лучше! — замечает пожилая дама. — В долгосрочной перспективе от него еще больше бедствий, чем от кокаина. Только государство почему-то никак сигареты не запретит.

— Да уж, в наши дни сигареты лучше забросить куда подальше. Кто знает, что в них закручивают? Сплошная химия! Я вот уже давно перестал курить табак. Теперь я курю исключительно марихуану

— Дорого, наверное, выходит, — делает предположение Летисия.

— Какой там! Я не покупаю, я произвожу сам. Завел несколько грядок в огороде у отца, в деревне. Урожаи отличные!

Яркая белая вспышка в зимних сумерках.

— Черт возьми! Меня радар сфотографировал! А я ехал на скорости сто пятьдесят! — для информации: в те годы на национальных дорогах Франции максимально разрешенная скорость была девяносто километров в час, а теперь и вовсе восемьдесят.

Проходит два с половиной часа. Где мы — никто точно не знает. Ясно только, что мы заблудились. Вдруг на кольцевой развязке мелькает указатель: Таш… и Гийом спокойно проезжает мимо.

— Да ведь надо было туда свернуть! Мы только что проскочили нужную дорогу! — сокрушается наша пожилая спутница.

— Да-да, нам точно надо вон туда! — говорит красавица Летисия, указывая рукой куда-то назад. Но у Гийома, кажется, другой план.

— Не пытайтесь понять, как я ориентируюсь. У меня нет четко зафиксированного маршрута, я еду по чутью. Не переживайте, мы доедем…

И чтобы скрасить тяжело зависшее молчание, Гийом повествует нам о своей нелегкой юности.

— Меня в детстве считали отсталым ребенком. Я со школьной программой не справлялся, были трудности с чтением. Дислексия у меня, видите ли. — Так вот почему мы уже который час нарезаем круги по проселочным дорогам! Сразу все прояснилось. — И потом, были проблемы с общением… А французская система образования, сами знаете, всех стрижет под одну гребенку. Ни у кого нет времени возиться с «особенными» детьми. Вот родители меня и таскали по разным специализированным центрам и исследовательским институтам, все пытались понять, что же со мной не так. И только когда мне исполнилось семнадцать лет, и когда уже было поздно что-то менять, потому что самооценка была уже сформирована и опущена, выяснилось, в чем дело. Как мне объяснили, есть то ли восемь, то ли девять типов интеллекта: вербально-лингвистический, логически-математический, пространственный, личностный, межличностный, телесный, как у спортсменов, например, музыкальный и еще какой-то там.

— А я и не знала, что интеллектов бывает так много! — удивляется Летисия, грациозно хлопая длинными изогнутыми ресницами.

— Мало кто знает, в том-то и беда. Потому что если бы знали, то не вешали бы ярлыки на детей: этот — умный, этот — отсталый. Ведь на самом деле у ребенка может зашкаливать один из типов интеллекта и хромать — другой. Вот как в моем случае, например. После множества разных тестов врачи и психологи пришли к выводу, что у меня очень высокий уровень логического мышления, хотя читать я совершенно не в состоянии. Но я к окончанию школы уже был так разочарован в самом себе, что даже не рассматривал возможности получить серьезное образование — адвоката, например. Или вот архитектора, — Гийом мотнул головой в мою сторону.

— Это правда, очень тяжело подняться с колен, когда тебя побила жизнь, — подтверждает Летисия. — У меня вот есть подруга, с которой мы вместе поступили в школу медсестер. Она дважды оставалась на второй год и в итоге бросила учебу. Психологически не выдержала! Выходит, три года потеряла даром… А вот и она! — радостно говорит Летисия, когда звонит ее телефон. Короткий разговор.

— Гийом, мы во сколько будем в По? К шести будем? — и Летисия назначает подруге свидание на шесть вечера у «карандаша».

Через полчаса она перезванивает и переносит встречу на полчаса позже. Потом — еще на полчаса, и еще. И наконец все отменяет.

— Ничего, завтра встретимся! — говорит она и, кажется, нисколько не сердится на Гийома, который едет «по чутью».

В По мы оказываемся в восемь вечера — изнеможденные, но счастливые тем, что закончилась наконец эта бесконечная поездка-триллер.