Писатель и педагог частной школы рассказал, о чем молчат учителя

Писатель и педагог из Ижевска рассказал об опыте работы в частной школе. В своей книге он раскрыл то, о чем часто умалчивают учителя. Поэтому в предисловии говорится: «Не читайте это, если вы не готовы столкнуться с «первобытной частью педагогики».

– Андрей, почему вы выбрали именно частную школу?

–  В частной школе работаю пять лет. Выбрал именно ее, потому что сам пишу там учебную программу: какие произведения мы будем проходить, какие сочинения писать. Ставлю задачи, которые мне самому понятны. И в частной школе я могу дотянуться до директора, человека, который принимает решения. А, в общеобразовательной школе, при необходимости, придется тянуться до министра образования или даже выше.

– В вашей книге про педагогику довольно жестокие истории про учеников в том числе про изнасилование четвероклассницы, которое вы раскрыли. Это все реальные истории? Как отреагировали коллеги?

– Это художественное произведение, основанное на впечатлениях учителя литературы, преподававшего в разных школах. То есть людей, которые там описаны, не существует, но мои впечатления позволили мне именно так и в такой последовательности, с такими акцентами описать все это.

Директор школы, в которой я сейчас преподаю, спонсировала издание. Довольно много экземпляров она заказала в поддержку этой книги. Эти истории не из нашей школы, но это кейс, который необходимо обсуждать с педагогами. Это то, что «оздоровит» школу, избавит от того, что может случиться разрушительного с педагогикой, с конкретной школой, с классами и детьми. Это хороший способ задуматься, а не вот это ли все, что описано в книге происходит и у нас? Мне пишут учителя, дети и родители, которые сталкиваются с похожими проблемами. Книга сделала заметным то, на что не обращали внимания. У учителя в школе есть рутина, которая замыливает глаз. А книга помогла как-то взбудоражить мозг педагогам.

– Не было ли проблем из-за раскрытия информации?

– Какие могут быть проблемы с раскрытием информации, ведь там нет реальных имен, за исключением моего - Андрей Павлович. Это художественное произведение, и в предисловии написана очень важная часть - инструкция к чтению книги, там предупреждения.

Отрывок инструкции:

«Многие из этих рассказов печальны, порой жестоки. Картины немилосердны, однако я старался явить свои наблюдения и размышления наиболее точно. Должен предупредить, что в книге будут описаны неистовства, даже зверства, на этих страницах появится свирепость, некоторые из моих героев кровожадны, кое-какие сюжеты кошмарны без всяких скидок на художественность. Все это собрано в книге не намеренно, а постольку, поскольку опыт мой был связан в том числе и с этой, первобытной частью педагогики. Если вы к этому не готовы — отложите книгу или просто бросьте ее. Разумеется, в книге есть место милосердию, состраданию, труду и любви. Но разве появился бы у меня мотив браться за “Атлас ненормальной педагогики”, будь в частной школе все сплошь добродетельно, благоутробно и человеколюбиво?...

Еще эта книга есть попытка указать на важную составляющую педагогики, которую часто игнорируют в профессиональной литературе: на самочувствие учителя. Для начала стоит вдуматься в термин “самочувствие”, а следом и сами рассказы натолкнут на некоторую тяжесть значения этого не слишком частотного слова. Книга составлена из двух типов рассказов. Первый тип, в котором повествователь — учитель, второй, где он ученик. Здесь я исхожу из того, что учитель, забывший о том, что и он был учеником, рискует многое отнять от своей педагогической практики, прежде всего эмпатию».

– Считаете ли вы, что современные дети стали более жестокими? Было ли подобное в ваше школьное время?

– В мое школьное время было гораздо жестче и этому в книге тоже посвящены несколько рассказов. Я учился в 90-е годы, сложное время…

– Как считаете, буллинг, и прочие проблемы, о которых вы рассказываете, есть во всех школах?

– Не знаю ни одной школы, где бы не было проблем, которые описаны в моей книге. Понятно, что в кадетской школе это будет проявляться одним образом, а в школе на Рублёвке для супербогатых другим, в деревенской школе, где четыре ученика, как-то иначе. Как говорится, счастливы все одинаково, а несчастлив каждый по-своему. Где-то буллинг только словесный, или пассивная агрессия, а где-то реально бьют, где-то, вообще, убивают, где-то просто создают невыносимую атмосферу. Нужно уметь видеть эти процессы, видеть это первый шаг, a второй шаг для педагога -  уметь воздействовать. Не разрушать, а, наоборот, подружить детей, но для этого нужно сильно озадачиться. 

– Многие молодые учителя не выдерживают сложностей в школьной работе. Как им задержаться в профессии и что вас держит?

– Молодые учителя сами только выпустились из вуза, им 20-22 года. Это почти ровесники учеников. Как будут дети относиться к такому молодому учителю? Тем более, в школе есть и семидесятилетние педагоги, которые имеют пятидесятилетний стаж работы с детьми. Это разница, на которую дети реагируют. И дети, которые встречают молодого учителя, сразу на него наседают, подавляют его своими слезами, провокациями, эмоциональными срывами, спектаклями. Почему молодые учителя не выдерживают сложностей в школьной работе? У них сложности с дисциплиной или с конкретными знаниями по своему предмету.

– Какие советы им вы могли бы дать?

– Нужно уметь выстраивать ритм урока. Часто детям просто лень что-то делать, и нужно разбираться, что в конкретном случае значит лень, может, человек стесняется, может, влюбился, может быть, у него родители разводятся. Часто нужна помощь школьного психолога. Нужен хороший школьный психолог, хорошая работа управленца, который этого психолога подберет. Школа — это командная работа. Если до моего урока кто-то расслабил детей, мне требуется время, чтобы их усмирить, заново устанавливать дисциплину. Меня держит то, что мы делаем будущее. Производим мировоззрение людей, которые отделятся от своей семьи и начнут действовать. У меня есть выбор научить их любить, создавать, коммуницировать друг с другом. Мои учителя были очень разные и по-разному показывали необходимость любви в человеческом обществе. Кто-то обратным методом, например, у меня по литературе тройка, потому что думали, что я списываю. И я каждый раз делал какие-то ухищрения, чтобы мне наконец поверили, что я не списываю сочинения.

– Как считаете, есть ли необходимость в той популяризации профессии учителя, которая сейчас ведётся?

– Все равно многие из них не пойдут в профессию, ну и к чему популяризация, просто нужно хорошо платить за труд учителей. Людям нужно давать какие-то социальные преференции, как-то молодых учителей поддерживать, хотя, это же делается.

Вообще, я думаю, нужно оставить все как есть лет на 30-40, просто без всяких реформ. Вот, ЕГЭ придумали, и хорошо, или надо его отменить, но придумать что-то другое на долгие годы. Не нужно постоянно реформировать, типа, а сейчас у нас будет вот какой-то новый экзамен, то есть можно видоизменять содержание каких-то старых экзаменов, но сам порядок не убирать. У нас же постоянно что-то меняется, то мы хотим ЕГЭ, то мы его не хотим, то у нас один учебник, то другой. У нас и так ничего не понятно, а мы ещё реформами всякими создаём дополнительную непонятность,

– Можете дать советы, как помочь выпускникам в период подготовки к ЕГЭ? Дети остро реагируют, как вести себя родителям, чего не стоит делать?

– Да, есть такая проблема, любое испытание — это всегда тяжело, но необходимо. Не нужно создавать ребенку какие-то дополнительные волнения. Нужно дать ему возможность отвечать за результаты. Не готовить его к тому, что после провала ЕГЭ жизнь закончится. Нас раньше пугали, что мы все будем дворниками, но, по-моему, дворник - это классно. Я не видел несчастных людей с метлой. Я видел дворников, которые рано утром колотят лед или подметают, они очень симпатичные. Ну, а, чтобы сдать ЕГЭ, как минимум, можно в школу походить, чтобы хорошо сдать - за 1-2 года начать готовиться. А, если вы уже в 11 классе и не готовились заранее, ничего страшного, можно будет потом пересдать. Концом школы жизнь не заканчивается. Я даже рекомендую год после школы не поступать сразу, дать ребенку год поработать, чтобы он понял, как устроен мир, социальная жизнь. И это, на мой взгляд, гораздо лучше, чем ЕГЭ и ОГЭ готовит к реальной жизни.

– В Госдуме предложили внести штрафы за оскорбление учителя. Что вы думаете об этом?

– Учитель, как любой другой человек, имеет право на достойную жизнь и на достойную коммуникацию с ним. Никого нельзя оскорблять, ни дворника, ни учителя, ни президента.

– Боретесь ли вы с использованием мобильников на уроках, как решаете проблему?

– У нас в школе есть специальные такие корытца, в которые дети перед уроком сдают телефоны. Там же удобно поставить их на зарядку.  Бывает обидно, что они на переменах сидят в смартфонах, гасятся в какие-то тупые игры. Я вижу, что они не умеют делать это гигиенично, засоряют свои мозги. На уроках не применяют и ладно, но вообще, с этим нужно бороться. Нужна цифровая гигиена, потому что мусор, который летит в мозги, влияет на то, что дети не умеют скучать, не умеют тосковать, они сразу скуку забивают вот этим дешевым просмотром видосиков, абсолютно случайных. Такой бардак делается в голове у ребенка, это же такое интеллектуальное обезболивающее, а человек по своей природе хочет быть умным, задумываться. Из-за постоянного отвлечения в смартфон они не хотят задумываться о том, что их действительно беспокоит. Эти смартфонные цифровые практики дали им возможность практически круглые сутки заглушать свою боль, какую-то внутреннюю, интеллектуальную. А может, человек тоскует о том, что хочет найти своё призвание, или друзей, с родителями поговорить... И, сложно выйти из такой зоны цифрового комфорта, где постоянно предоставлена возможность глушить свою боль и тоску. Вот, они тосковать не умеют. А, влияет это еще и на то, что они и разговаривают между собой очень короткими фразами. Обращение «го мутить, чувиха!» - так выглядит современное признание в любви. У ребят нет культуры дохождения до глубины произведения. И, я часто провожу тесты, читал человек краткое содержание или полный текст. Мы только в стайке можем жить, работать, а в стайке нужно коммуницировать, нужен язык постоянный, и постоянно обращать внимание друг на друга.

Вот отрывки из книги.

***

«Оливер стоит в хореографическом зале. Мне видно его из коридора, потому что зеркала огромные. Четвероклашки окружили его. С экрана планшета он показывает порно-ролик, в котором связанная женщина лежит на полу, а мужская стопа стоит на лице этой женщины. Громогласно комментирует происходящее: “Ща-ща он в нее втыкаться будет!” Девочки-четвероклассницы стоят, закрыв лица руками. Мальчики перешептываются. Я знаю, что он не видит меня. Кроме того, чтоб пресечь, мне необходимо еще и доказать, что это было. Директриса наша была против камер где-либо, кроме входа в здание. Я включаю камеру своего телефона и резко вхожу. Фотографирую, изображения немного смазаны, но это хотя бы какой-то предмет разговора. Оливер прячет планшет под пиджак и убегает, произнося: “Наконец-то достойный противник! Наша схватка будет ле-ген-дар-ной!”

***

«Уж сколько раз твердили миру: “Энергетический напиток может быть смертельно опасным!” “Да ниче мне не будет!” — отвечают некоторые школьники, полагая угрозу пустой. Моим восьмиклассникам запретили показываться с энергетическими напитками в школе. На большой перемене Лева, Кирилл и Айрат, три танкиста, три веселых друга (потому танкисты, что играли в онлайн-игру… и, преодолевая сугробы кедами, бежали в магазин с фиксированной ценой. Там они приобретали лапшу быстрого приготовления и самый дешевый энергетический напиток. Назовем его для благозвучия “СМЕРЧ”. Тогда же, когда достопочтенные кураторы стали замечать в урнах критическое количество пустой тары от “Смерча”, — обратились к родителям, действительно ли означенным джентльменам разрешено употреблять то, что в нашем регионе запрещено для продажи несовершеннолетним? Родители единогласно ответили: “Нет, им запрещено пить такие напитки, что найдете — выкидывайте, и нам об этом докладывайте! Примем меры вплоть до невыдачи карманных денег. Что до лапши, да, это не слишком полезно, но пока можно…” Тогда-то и начали досматривать рюкзаки и рукава у всей танковой бригады. За неделю был изъят боекомплект в виде шести литров “Смерча”. Бойцы пригорюнились ненадолго. Как позже выяснилось, именно Айрату, самому математическому из них, пришла мысль о контрабанде. В ход пошли дидактические материалы из самого известного видеохостинга: “КАК ПРОНЕСТИ ЭНЕРГОСЫ В ШКОЛУ?”, “10 ПРАНКОВ И ЛАЙФХАКОВ ДЛЯ ШКОЛЫ”, “КАК БЕСПАЛЕВНО ПИТЬ ЭНЕРГЕТИК ПРЯМО НА УРОКЕ?” “УЧИЛКА В ШОКЕ! НЕЗАМЕТНО ПРОНЕСЛИ СЛАДОСТИ!”, “ПОЧЕМУ БЕЗАЛКОГОЛЬНОЕ ПИВО МОЖНО ПИТЬ НА УРОКАХ?” Что ж, науки юношей питают… Так пробирались они втроем в туалет, и там, выкинув все приправы, заливали лапшу “Смерчем”. После, с усмешками и прибаутками, из угла пластикового корытца, пили мутную, лапшевитую, но энергетическую смесь. Когда обнаружилось и это, танкисты не отчаялись. Сговорившись, в том же магазине с фиксированной ценой купили себе цилиндрические пеналы, в которые помещалось около ста пятидесяти миллилитров напитка. Тайна эта раскрылась путем разлития указанных ста пятидесяти миллилитров на бланк с контрольной работой алгебре. “Погиб хомяк, невольник клетки пал от отравленной воды!” Гоша жил, да и помер, остановилось сердце. Танкисты заливали в его поилку энергетик, чтобы и самим попивать на переменах из соломинки. Только тогда глупая игра в контрабанду прекратилась. Закопали Гошу в школьном дворике, надгробием ему служит бутылка с чистой питьевой водой.